– Ладно, ты топай, баню готовь, а то грязным, как-то гостей встречать не хорошо. Баню растопишь, парилку приготовь, и веник нужен обязательно.

– Сразу, как все сделаешь, пойдем мыться и париться.

– Хорошо мой хозяин, – крикнул радостно Ермошка и убежал исполнять распоряжения.

Банник убежал, хлопнув дверью, а Домовой, вскочив с кровати, потянувшись и зевая, вышел на крыльцо. На улице светило солнце, мелкий нежный ветерок, тихо играя, гонял по двору мелкую листву, упавшую с деревьев. Виктор, спрыгнув с крыльца, направился не спеша к колодцу, сегодня надо было опять повторить вчерашнюю процедуру, нырнув головой в ледяную воду в ведре.

Тряся головой и расфыркивая, словно пес, Виктор сразу почувствовал, что проснулся. Ледяная вода, прямо обожгла виски, и сначала холод, а потом жар прошелся волной по всему телу. Сделав пару приседаний и попрыгав на месте, Домовой бегом забежал на крыльцо и скрылся внутри дома. Решив приготовить завтрак, Виктор, заглянув в холодильник, понял, что там, только мышь, которая вчера повесилась, не выдержав вечерних баталий.

– Вот блин, забыл в магазин сходить, совсем памяти не стало, – захлопнув пустой холодильник, выругался про себя Домовой.

– Ладно, придется тащиться сейчас, а то с голодухи буду зубами щелкать, – натянув на себя футболу, выскочил во двор, направляясь к калитке.

На улице было тихо, только лаяло несколько собак, наверное, обсуждали что-то свое, интересное, между собой. Идя по деревенской дороге, Виктор, осматривал свою деревню уже не из кабины уазика, а изнутри, шагая быстрым шагом к магазину.

На встречу попался один дедка и какая-то старуха, тащила на веревке упирающуюся козу, точно не хотевшую никуда идти. Коза жалобно блекла и, упираясь задними ногами в землю, пыталась боднуть рогами бабку, но та ловко, словно молодая стройная газель, подскакивала и отпрыгивала в сторону. И слышался отборнейший мат, ну ни как Домовой не ожидал такого, от такой милой на вид бабули. Бабка уже видно, устала силком тащить козу, и похоже мечтала, что та или сдохнет или провалится сквозь землю, это выходило из набора слов, гремевших на всю округу, от такой небольшой и миленькой старушки. Домовой, пробежав быстро мимо деда и бабуси с рогатой «подружкой», поздоровавшись, быстро поскакал к уже видневшемуся магазину.

Влетев в магазин, он с солнечного и ясного утра попал в полуночный сумрак. В магазине было пасмурно и темно. Из всех висевших светильников на потолке, горел только один, да и от него проку было мало. За прилавком у кассы, стояла сочная, ну прям кровь с молоком, молодуха, щёки были румяные, пухлые губы, нос картошкой. И самое главное и аппетитное, что сразу бросалось в глаза, это была огромная грудь. Она выпирала так, что мимо проходившие рядом с этой барышней мужики, всегда останавливали свой голодный взгляд на такой шикарной и аппетитной груди. И будь их воля, они бы точно раздевали бы красотку не только глазами, но и своими руками, которые так и чесались схватить и прикоснуться к такому богатству и красоте.

Нервно глотнув и прокашлявшись, Виктор быстро, стараясь не глядеть на красотку, перечислил, что ему надо и, набрав полную авоську еды, стал расплачиваться с продавщицей.

– Смотрю я, вот и вижу, такой красивый и статный мужчина появился у нас в деревне,– нежно заигрывая, проворковала дама. Виктор, стараясь глядеть только ей в глаза, что не очень и получалось, проклятый взгляд вечно опускался сам вниз, схватывая в нежные объятья, и раздевал догола аппетитные сочные груди продавщицы. Из-за этого на лице Виктора расплывался багровый румянец, а продавщица, видя все это, мило улыбаясь, хохотала, считая сдачу покупателю.

– Ну, вот влип, так влип, и неудобно как,– мысленно ругал себя Домовой, пытаясь быстрее завершить покупки и сбежать от такого нежного взгляда, сексуального продавца.

Создавалось впечатление, что в этой деревне мужчин не было, а были одни старухи и старики, и голодная продавщица увидела в нем, того самого жеребца, которого она ждала всю жизнь.

– Ну, так вы к нам надолго, в гости и к кому, если не секрет?

– Да нет, я, наверное, надолго, и не в гости, а к себе, точнее жил тут я, давно с дедом, дом остался, и я вернулся, смущаясь от взгляда дамы продавца,– отвечал Виктор. Быстро скинув сдачу в карман, он, попрощавшись с продавцом, как ошпаренный, выскочил за дверь, и быстро побежал по дороге, боясь, что вдруг его остановит окрик и ему придется вернуться. Сзади был слышен звонкий смех красотки, которая оценила, как быстро улепетывал Домовой. Чуть не потеряв по дороге часть продуктов, которые выскакивали из его сильно болтавшейся авоськи деда.

– Фу, вот пронесло, залетая в калитку и подбегая к крыльцу,– с Виктора градом лил пот.

– Хе, откуда это ты, как ошпаренный скачешь? Точно в магазине был,– громко ржал, как сивый мерин Алешкин дед. Точно Зинка продавщица напугала,– вон, как сваренный рак прискакал, такой же красный.

– Как тебе, Зинкина грудь? Все мужики в деревне каждый день в магазин бегают не по разу, поглядеть лишний раз на здоровенные сиськи, зайдут и слюни пускают. Ладно бы молодежь глазела, так нет, старые хрычи в первых рядах скачут, словно Чапаевы. Одной ногой в могиле уже стоят, так нет, все равно надо быть первыми. Тьфу, короче нашли себе развлечение под старость.

– Ну, ты уж Степанович раздул тут проблему. Что старым дедкам в деревне на пенсии делать? Кто в лес за грибами, кто на рыбалку или охотой промышляет, а иногда не только хлеба надо, но и зрелищ подавай, вот ваша Зинка и дает им "зрелище",– засмеялся Виктор. Только, что ей со стариками то делать? Ей молодого давай, чтоб о-го-го… а не старого, сморчка стручка,– засмеялся Виктор.

– Ладно, посмеялись, и хватит, ты Степанович завтракать будешь? Я сейчас быстро приготовлю.