Шрифт:
Во-вторых – их противоречия контексту остального повествования Евангелий, в частности – полнейшей смысловой несовместимости с историей о том, как Мария пришла забрать Иисуса домой, как сумасшедшего (бесноватого).
В-третьих – тотального молчания о них во всех книгах Нового Завета, включая и Евангелия от Матфея и от Луки, где эти истории помещены. За пределами текстов самих этих историй, о Рождестве ни единым словом не упоминается больше нигде – об историях Рождества мы узнаем исключительно лишь из самих историй Рождества!
В-четвертых – исторического факта 300-летнего «игнорирования» Рождества церковью, когда три века в церковном календаре не находилось места для хоть какого-нибудь маломальского празднования Рождества. Три столетия церковь вела себя так, как можно вести себя только не имея ни малейшего представления ни о каком Рождестве, то есть – не имея никаких историй Рождества в текстах Евангелий.
При этом, если таких историй в евангельских текстах не было, то все четыре Евангелия одинаково начинались с описания одного и того же события – крещения Иисуса Христа, – и надо сказать, что, «удивительным образом», именно это событие и отмечалось церковью все эти три столетия, как главный церковный праздник, под названием Епифания (Богоявление)!
В-пятых – полным отсутствием в имеющихся рукописях II-III веков текстов историй Рождества. В единственной рукописи этого периода – папирусе Р4, – имеются два фрагмента с отрывками из двух стихов 1 главы Евангелия от Луки, но и они относятся к повествованию о рождении Иоанна Крестителя, а не о Рождестве Иисуса Христа.
В-шестых – историческими данными о том, что инициатором и фактическим творцом христианства, в том его виде, каким мы знаем его сегодня, был римский император Константин, а так же несколько его последующих наследников на троне.
Именно Константину, как представителю греко-римской культуры и потребовался образ Иисуса не как безродного, странствующего на задворках империи проповедника, а как Божественного Сына, рожденного от Божественного Отца и избранной Женщины-Матери. И после того, как на созванном Константином в 325 году Никейском соборе, Иисус был официально провозглашен Богом, и потребовалось дополнение текстов Евангелий историями про то, как Бог воплощался на земле через земную женщину. Появились они там, судя по всему, к 331 году, а в 363 или 364 году были закреплены в первом Каноне христианских Священных Писаний.
И, наконец, «в-седьмых» необходимо сказать, что Рождественские истории самим своим главным смыслом противоречат тому, как Иисус позиционирует себя в Евангелиях, и как в них раскрывается его мировоззрение.
И об этом, седьмом аргументе, мы подробно поговорим в следующей главе.
Глава 8. Иисус Христос и остальные люди: эксклюзивность или «Я сказал – вы… боги»?
Думаю, всем понятно, что все эти истории с «непорочным» зачатием лично от Святого Духа, делают Иисуса неким абсолютно исключительным существом, принадлежащим к роду человеческому более формально, нежели реально. Церковь, правда, определяет его природу дуалистическим термином «истинный Бог и истинный человек», тем самым «сближая его с народом», но понятно, что тот, кого назвали «истинным Богом», как «человек» всерьез уже никем восприниматься не будет. Слово «истинный» быстро трансформируется в «идеальный», а «идеальный человек», рожденный хоть и от земной, но тоже «идеальной», женщины, плюс лично от самого Господа Бога – это, согласитесь, совсем уж, как-то так, не «человек»…
Вместе с тем, если посмотреть на те речения Иисуса в Евангелиях, которые можно расценить, как, прямо или косвенно, касающиеся темы «божественной эксклюзивности», то ни в одном из них мы не сможет отыскать даже намека на попытку возвестить и утвердить какую-либо свою «эксклюзивность» такого рода.
Нет ни одного текста, где бы он сам прямо назвал себя Сыном Божьим – есть лишь несколько косвенных упоминаний о том, что он мог себя так называть. Зато в каждом речении, где Иисус говорит о себе в третьем лице, он всегда называет себя только «человеком», – именно так переводится постоянно встречающееся в его речениях словосочетание «сын человеческий».
При этом в трех более ранних по времени написания Евангелиях, которые принято называть «синоптическими», т.е. – «общего взгляда» (а это Евангелия от Марка, от Матфея и от Луки), нет вообще никаких разговоров о божественности Иисуса. Но даже и там, где эта тема рассматривается достаточно широко и подробно, в Евангелии от Иоанна, даже и здесь тема божественности Иисуса звучит, отнюдь не «экс-клюзивно», а полностью «ин-клюзивно», как это ни покажется, может быть, странным!