Ведь иудейская Шехина – слово, обозначающее Присутствие Бога и считающееся одним из имен Бога, аналог, так сказать, христианского Святого Духа – это, прошу обратить внимание, есть слово женского рода!

А это означает, что для каждого человека, для которого слово «шехина» было словом родного языка (то есть, в принципе, для каждого иудея) образ Присутствия Бога в мире и его жизни – это был образ, связанный с пониманием именно женского присутствия. Бог, даже будучи Отцом, присутствует в этом мире, как Шехина, то есть не только как Он, но и как Она(!) – вот норма представления, рождающаяся из самого словообразования, из грамматики языка.

Из всего этого следует, что хотя Бог для Иисуса и был Отец-Авва, все же присутствие Бога в мире и в жизни, присутствие, выражаемое словом Шехина, словом женского рода, неизбежно воспринималось им, отнюдь не только, как Его, но так же и как Ее присутствие.

И вот при таком-то, практически непроизвольном, восприятии и понимании, сформированном еще на детском уровне усвоения значения слов в родном языке, Иисус, тем не менее, ни разу не прибегает к женскому образу матери в своих иллюстрациях отношений Бога с человеком. И это при том, что, как уже говорилось, основной образ этих отношений у Иисуса – это «любящая семья»…

Однако удивляться нелогичности и даже противоестественности такой ситуации можно только в том случае, если считать, что у Иисуса были хорошие или, по крайней мере, просто нормальные отношения с матерью. А вот если отношения на самом деле были плохими, а тем более, если они были такими, что про них лучше уж и не вспоминать, то тогда отсутствие образа матери в его «совершенной семье» становится вполне понятным и объяснимым.

Как те, кто вырос в семье с никудышным отцом, испытывают неприятие к образу Бога, как Отца, так и у тех, у кого были плохие отношения с матерью, имеется вполне понятный психологический барьер перед тем, чтобы включать материнский образ в свои идеальные представления о Боге.

Так что из того факта, что в образном раскрытии темы взаимоотношений Бога и человека, представленном у Иисуса в виде идеальной семьи, совершенно отсутствует образ матери, можно с полной уверенностью сделать логический вывод о том, что его отношения Марией были очень и очень плохи.

Вместе с тем, сколь бы логичными ни были все эти наши рассуждения и выводы, их, при желании, можно объявить «попросту досужими», основанными на предвзятой логике и стремлении подогнать свои суждения под заранее заданный результат. И понятно, что для того, чтобы избежать этих обвинений в составлении и распространении досужих фантазий, необходимо найти в текстах Евангелий какие-то весомые подтверждения сделанным выводам. Имеются ли таковые? Имеются!..

Стоит только внимательно взглянуть на жизнеописание Иисуса в Евангелиях, как обнаружится тот факт, что в трех, так называемых синоптических, Евангелиях мать Иисуса Мария упоминается… всего один-единственный раз(!), причем в ситуации, в которой играет сугубо отрицательную(!) роль. И после этого – она навсегда исчезает из повествования и Евангелия от Марка, и Евангелия от Луки, и Евангелия от Матфея…

Она не участвует более ни в одном эпизоде из жизни Иисуса, описанном в этих Евангелиях. Не встретим мы ее ни разделяющей радость своего сына в эпизодах его торжества, ни дарующей ему свою материнскую поддержку в моменты его печалей… Нет ее в повествованиях этих Евангелий под крестом Иисуса… Нет ее и среди тех женщин, которые потом пришли к его гробнице, чтобы помазать благовониями его тело, тем самым простившись с ним в последний раз…

В самые критические и решающие моменты жизни Иисуса рядом с ним оказывались самые разные люди, и среди них – немало женщин. Их имена точно названы в Евангелиях, но имени Марии, матери Иисуса, среди них нет, что, согласитесь, является фактом весьма значимым, хотя и отнюдь не позитивным…

Я знаю, что для многих раскрытие этого обстоятельства, этого факта, что Мария, на самом деле, лишь единожды упоминается в Евангелиях и при этом – исключительно в негативном контексте, прозвучит, как полная и даже шокирующая неожиданность. Но с этим ничего не поделаешь! Евангельские тексты ни от кого не скрыты, и относительно Марии они говорят то, что они говорят.

Восприятие же этой информации, как «шокирующей неожиданности», просто лишний раз свидетельствует о распространенности и силе привычных церковных шаблонов, «благочестиво» искажающих действительность, и о неосознанной, некритической приверженности этим стереотипам множества людей.

При этом понятно, что наличие в привычных нам текстах Матфея и Луки подложных «историй Рождества», создает впечатление просто-таки изобилия позитивной информации о Марии. На этом фоне просто как-то «сам собой» проскальзывает мимо внимания тот факт, что в Евангелии от Марка никакого Рождества почему-то нет совсем, ну а уж отсутствие там так же и не только «святой Девы Марии», а даже и «просто хорошей» Марии – это и вовсе оказывается невидимым глазу!

Что ж, Евангелию от Марка посчастливилось не подпасть под дописывание к нему «рождественских историй». Написанное раньше всех других Евангелий, оно вообще больше других отражает реальную ситуацию с реальной жизнью реального Иисуса из Назарета, менее остальных страдая картинностью, помпезностью и приукрашенностью.

Однако привычка воспринимать это Евангелие не само по себе, не как самостоятельное произведение, самостоятельную книгу, а исключительно в контексте Матфея и Луки, как некий сокращенный и неполный «конспект» этих Евангелий, долгие годы и лично со мной играла злую шутку.