— Могу я вызвать своего адвоката?

— Нет.

— Вы хотите сказать, что у меня нет никаких гражданских прав?

— Сейчас военное время. Она почувствовала испуг. Тем не менее ей удалось сохранить видимое спокойствие.

— Могу я позвонить в свою фирму и предупредить, что меня не будет?

Серый полицейский кивнул. Она подошла к видеофону и набрала номер Вирджила Акермана в его квартире в Сан-Фернандо. Постепенно на экране появилось сто птичье, изборожденное морщинами, лицо. По-совиному вглядываясь в экран, он удивленно произнес:

— А, Кэти. Который час? Кэти начала:

— Помогите мне, мистер Акерман, Лилиста… — она остановилась, потому что человек в сером быстрым движением руки отключил видеофон. Пожав плечами, она повесила трубку.

— Миссис Свитсент, — сказал человек в сером, — я рад представить вам мистера Роджера Корнинга. — Он сделал широкий жест, и в комнату из холла вошел гражданин Лилистар, одетый в обычный деловой костюм и с дипломатом под мышкой. — Мистер Корнинг, это Кэти Свитсент, супруга доктора Свитсента.

— Кто вы? — спросила Кэти.

— Тот, кто поможет вам выпутаться из этого дела, милочка” — галантно сказал Корнинг. — Можем мы присесть и все обсудить?

Войдя на кухню, она настроила клавиши на яйца всмятку, тост и черный кофе.

— В моем доме нет никакого Джи-Джи 180. Если вы конечно не подбросили его сегодня ночью.

Завтрак был готов. Она погрузила его на поднос и перенесла на стол. Запах кофе выгнал из нее последние остатки страха и ошеломленности. Она снова почувствовала себя деятельной и смелой.

Корнинг сказал:

— Мы засняли на пленку все, что происходило той ночью в доме сорок пять. С того самого момента, как вы с Брюсом Химмелем поднялись по лестнице и вошли внутрь. Ваши первые слова были: “Привет, Брюс Похоже на вечеринку компании ТМК,„

— Не совсем так, — возразила Кэти, — я назвала его Брюси, я всегда называю его так, из-за его гебефреничности и необщительности, — Она допила свой кофе, ее рука при этом абсолютно не дрожала. — Ваша пленка показывает, что находилось в капсулах, которые мы принимали, мистер Горнинг?

— Корнинг, — добродушно поправил он. — Нет, Катерина, она не показывает. Но признания двоих из вас доказывают все. Или докажут, когда они будут присягать перед военным трибуналом. — Он пояснил: — Подобные случаи не подпадают под юрисдикцию ваших гражданских судов. Мы вынуждены сами заботиться обо всех деталях судебной процедуры.

— Это почему же? — потребовала она.

— Джи-Джл I80 мог быть получен только от наших врагов. Поэтому ваше использование его — а мы можем доказать это перед нашим трибуналом — представляет собой вступление в контакт с врагом. В военное время требование трибунала конечно может быть только одно — смерть. Он обратился к полицейскому:

— У вас при себе показания мистера Плаута?

— Они в вертолете, — полицейский направила, к выходу.

— Мне всегда казалось, что в Плауте есть что-то нечеловеческое, — сказала Кэти. — Теперь я пытаюсь понять… кто еще из присутствующих тогда обладает этом свойством? Хастингс? Нет, Саймон Илд? Bpяд ли, он… 1

— Всего этого можно избежать, — сказал Корнинг.

— Но мне нечего бояться, — возразила Кэти. — Мистер Акерман слышал меня по видеофону, ТМК пришлет адвоката. Мистер Акерман — близкий друг Секретаря Молинари; я не думаю…

— Мы можем уничтожить вас, Кэти, — сказал Корнинг, — еще до ночи. Трибунал может собраться немедленно — все подготовлено.

Она тут же прекратила есть.

— Но зачем это вам? Неужели я такая важная птица? Что такое этот Джи-Джи 180? Я, — она помедлила, — то, что я сделала прошлой ночью, не так уж и страшно. — Всем своим существом она захотела, чтобы в этот момент Эрик был рядом. Этого бы не произошло, если бы он был здесь, отчетливо осознала она. Они бы не посмели.

Беззвучно она начала плакать, сгорбившись над своей тарелкой, и слезы катились по ее щекам. Она даже не пыталась спрятать лицо; просто сидела, склонившись лбом на руку, и ничего не говорила.

— Ваше положение, — начал Корнмнг, — серьезное, но не безнадежное. Мы можем что-нибудь придумать… поэтому я и здесь. Прекратите слезы, сядьте прямо и попытайтесь выслушать то, что я вам скажу, — он открыл дипломат.

— Я знаю, — сказала Кэти, — вы хотите, чтобы я шпионила за Мармом Хастингсом. Он вам не нравится, потому что он выступал тогда по телевидению в защиту подписания мирного договора с ригами. Боже, вы наводнили всю планету. Нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. — Она встала, застонав от отчаяния, и пошла в спальню за носовым платком, не переставая всхлипывать.