Молодых людей, выросших в "благополучных" семьях, зачастую очень быстро перевоспитывает окружение, телевидение и Интернет. На Алёну не смогли повлиять ни лёгкого поведения друзья и подружки, ни всеразвращающий телеящик, ни всеобщее падение в стране морали, нравственности и культуры. Её не испортило и студенческое общежитие, в которое она ушла на четвёртом курсе, когда родители вдруг затеяли разводиться и обзаводиться новыми семьями. Алёна разругалась с ними "вусмерть" и, заявив, что у неё "нет теперь дома", не стала жить ни с тем, ни с другим.

Вот и Павел показался ей таким же независимым и самостоятельным романтиком. Алёна не могла не влюбиться в созданный в её мечтах образ. Целый год они посылали друг другу через Интернет письма. Звонили по поводу и без повода по телефону. И как только Алёна получила диплом, она тут же собрала вещи и уехала в посёлок, проинформировав родителей, что едет жить к деду.

Они, наконец, встретились. Алёна ожидала, что Павел сразу же сделает ей предложение, но тот повёл себя очень рационально. Предложил "проверить чувства" и какое-то время пожить в гражданском браке. Она согласилась. И когда Павла отправили на месяц в тайгу контролировать вырубку и отгрузку леса, не раздумывая поехала с ним.

Но этот "медовый месяц" принёс больше разочарований, чем счастья. Алёна быстро разобралась: романтизма в её суженом ровно столько, сколько она сама придумала. В довершении ко всему случайно подслушала разговор подвыпивших рабочих. Из их пьяной трепотни стало понятно: в посёлке у Павла есть пассия, с которой он жил весь этот год. Она сделала попытку завести об этом разговор, но разборки не получилось. Павел хладнокровно разъяснил: парень он неженатый и клятву на верность пока никому не приносил. Алёна расплакалась. Возлюбленный так же невозмутимо её успокоил. С этой женщиной у него был просто секс. Природа, видишь ли, требует своего. Любит же он только её, Алёну, и, когда они поженятся, даст ей обет и будет верен до гробовой доски. Чтобы подтвердить искренность своих намерений, попытался её приласкать. Но после таких откровений его ласки, от которых первое время Алёна была без ума, стали вызывать чувство брезгливости и отвращения. Она пыталась перебороть себя, пробовала отвечать взаимностью, но с каждым днём у неё это получалось все хуже. Особенно тягостно стало в последнее время. Они остались вдвоём. Бригада, работавшая до этого, уехала. На смену ей по вахтовому графику должна была приехать другая, но она не прибыла. Нарушилась и связи. Телефон перестал работать. Завтра у Павла кончается срок командировки, а из посёлка ни слуху, ни духу. Она предложила сходить в посёлок пешком, здесь всего-то тридцать километров, но Павел наотрез отказался. Не захотел себя утруждать. Объяснил: солдат спит, служба идёт. Без рабочих спокойнее. Работа, как у сторожа, а уйдёшь – разворуют имущество и продукты. Кто разворует, если здесь на десятки километров никого нет, непонятно.

Размышления Алёны внезапно прервал выскочивший прямо на неё заяц. Немного погодя, через просеку, по которой она шла, перемахнула рыжая лисица. Звери бежали в одну и ту же сторону. Алёна, несмотря на молодость, неплохо знала тайгу. Дед, заядлый охотник и рыбак, не только постоянно таскал внучку с собой, но и учил её всему, что знал сам о таёжном мире и его обитателях. Поэтому девушка определила сразу – зверье чем-то напугано.

"Что бы это могло быть? – принялась она гадать, ускоряя шаг. – Пожар? Но запаха дыма нет. При лесном пожаре обязательно должен быть верховой дым. Может быть снова, как две недели назад, землетрясение? Говорят, звери чувствуют его. Пожалуй, надо быстрее бежать к домику!"

Она припустила в сторону леспромхозовского лагеря. Метров за двести от домиков увидела воду, залившую все пространство со стороны речки. Вода уже подбиралась к стоящим на колёсах вагончикам.

"Значит наводнение! – мелькнуло в голове. – Это лучше, чем пожар!.. От пожара в тайге спастись тяжело!.."

По колено в воде она добрела до вагончика, в котором жили, и открыла дверь. Её суженый безмятежно спал.

– Подъем, засоня! У нас наводнение!.. – громко закричала она. Павел спросонья захлопал глазами:

– Что ты кричишь? Какое к черту среди лета наводнение? Эта речка и весной-то больше, чем на сто метров, не разливается…

– Да ты выгляни в окно! Я не шучу, нас топит!

Павел невозмутимо поднялся, не спеша вышел на крыльцо и, тупо уставившись на изменившийся пейзаж, какое-то время молча смотрел на разливавшуюся по вырубке воду.

– Наверное, прорвало плотину! – выдавил, наконец, он. – Если так, то нас затопит полностью…, мы в низине!..

Он снова задумался. Его лицо не выражало никакие эмоции.

– Ну что ты, Пашка, встал, как истукан?! Надо что-то делать! Куда-то бежать… Иначе утонем!..

– Не ори! – злобно бросил он в ответ.– Куда бежать? Смотри, как быстро прибывает вода!

Вода, несколько минут назад достигшая домика, уже плескалась на уровне металлического крылечка и подбиралась к дверям.

– Где-то в каморке есть резиновая лодка! – вдруг засуетился Павел. – Мужики плавали на ней на рыбалку!

Он кинулся в подсобку с имуществом и, немного погодя, вытащил упакованную в чехол лодку.

– Давай, помогай расправить! – скомандовал он. – Нужно её накачать!

Алёна помогла развернуть лодку, и он принялся торопливо накачивать её воздухом. Они поменялись ролями. Теперь Павел поторапливал Алёну. От его спокойствия и невозмутимости не осталось и следа. Алёна видела его таким впервые. Она чувствовала, как он напуган, его команды выполняла быстро и беспрекословно, но вдруг, уставившись на лодку, замерла…

– Что встала? Собирай продукты и питье!.. – визгливо по-бабьи проверещал Павел. – Давай, пошевеливайся!