– Спасибо. Мне тоже, хотя кажется пустоватой. Я пыталась заполнить ее разными предметами, но они быстро надоедают глазу, начинают казаться бессмысленными. И я их выбрасываю или же отдаю кому-нибудь. Вот эти картины мне подарили буквально месяц назад, я помогала в раскрутке и продвижению персональный выставки одного художника. По началу они мне очень нравились, но теперь кажутся абсолютно безликими. Может подарю кому-нибудь, теперь они стали дороже чем месяц назад.

К. поставила свою кружку на столик и подошла ко мне. Кофе мы допивали потом уже остывшим.

До того момента я мог наблюдать лишь фрагменты ее татуировки на плечах, на шее, на спине. Но той ночью я смог полностью изучить чернильный рисунок, покрывавший ее тело. Начинаясь от острой коленной чашечки левой ноги, скользя по бедру и плавно огибая пухлые ягодицы, он занимал всю спину, шел вдоль позвоночника, разрастаясь на лопатки, схватывал ее плечи и острыми окончаниями ограничивал свое влияние на ее предплечьях, оставляя нетронутыми ее тонкие белые пальцы. Со спины, словно появляющаяся из-за горизонта неисчислимая армия, он властно переходил на грудь, но затем ослабевая и растягиваясь, проявлялся лишь намеками, тонкими линиями проходил по ребрам и животу и останавливался в районе солнечного сплетения. Тату была выполнена невероятно искусно, с кропотливым вниманием к деталям. Ни одного повторяющегося движения, никакой симметрии или шаблонности. Изображение было наполнено жизнью, словно если отвернуться, то в ту же секунду произойдут метаморфозы и рисунок изменит свои очертания, увеличит охватываемую им площадь на живом теле или наоборот может отступить и уменьшиться, однако, можно было сказать с уверенностью, то что ему теперь принадлежит, он уже не отпустит никогда. Он представлял собой единое целое, никаких других нанесенных посторонних элементов на ее теле не было. Его сложно было отнести к какой-нибудь определенной стилистике, скорее это напоминало гравюру на полотне из кожи, но при этом никакой графической интерпретации в нем не было, скорее беспощадная реалистичность. Удивительно было то, что когда увидишь такую девушку как К. впервые, то никогда не подумаешь, что под ее одеждой может существовать подобная субстанция.

Мы лежали в темноте. К. повернулась ко мне спиной. Я молча водил пальцем вдоль этих черных линий на ее спине. Начиная с самого низа, я проходил ее нательный лабиринт снова и снова, выбирал другой маршрут и заканчивал каждый раз в новом месте. В очередной раз следования я легонько скользнул пальцем по ее шее и потерял из виду свой путь в ее волосах. Она легонько подернулась от щекотки, и повернулась ко мне.

– Никогда ничего подобного не видел, – озвучил я собственные мысли.

– Полагаю, что вряд ли еще кто решится на подобное, – сказала она, сладко потягиваясь.

– Но ты ведь решилась.

– Но не сразу, разумеется, – она протянула мне к лицу свою правую руку. На правом запястье у нее красовался едва заметный вытатуированный браслетик. Он действительно выглядел как некий зачаток разросшейся живой материи на спине, которая почему-то оставила его в стороне и не вобрала в себя, возможно только пока.

– Все началось, вот с этого. Но потом я почувствовала, что этого недостаточно. И чернила стали планомерно появляться у меня под кожей.

– Недостаточно для чего?

– Для связи. Как в твоем стихотворении с презентации книги. Помнишь?

Я-то конечно помнил, но она поднялась, нагая добралась до своей сумочки в другом конце комнаты, достала блокнотик и протянула листок с моим почерком. Легла рядом.

– Не хочешь его продолжить?

– Нет, вот этого, я точно не хочу. Расскажи мне лучше, как от маленького браслетика они разрослись до нынешнего состояния?

– Сначала крохотные линии на лопатках, такие нелепые, совсем маленькие, затем все дальше, все длиннее, все извилистей. Оно продолжалось по нарастающей. Я всегда чувствовала эти связи, о которых ты написал. Видела их в людях, пыталась отразить в своих словах. Но что самое печальное, никогда не ощущала себя вовлеченной в них. Пыталась взобраться в самую суть, опутаться в них, завязнуть, прочувствовать в себе, но всегда оставалась в стороне. Даже сейчас, обзаведясь таким количеством знакомых на разных уровнях и в разных сферах, ставь организатором и значит частью многих проектов, я все равно ощущаю себя посторонней, абсолютно не связанной с чем-либо. Думаю, татуировка появилась как результат противодействия этого жуткого чувства пустоты. Если не подлинник, то хотя бы имитация.

К. лежала на спине, уставившись в потолок. Она подняла руки и, произносив свои слова, выполняла плавные движения запястьями в воздухе, словно иллюстрируя невидимыми образами свой монолог.

Меня пронзила мысль, что это не К. была нужна мне все это время, чтобы получить ответы на вопросы, но все было ровно наоборот. Я был символом и квинтэссенцией того эфемерного мира, к которому ее влекло все время и который она никогда не смогла бы получить.

– Для чего они тебе нужны? Разве без них не проще? – фразы у меня вырвались с заметно посерьезневшим тоном. Но К. не обратила на это никакого внимания.

– Взгляни на эту комнату. В ней живу я. Она пустая. Совсем-совсем пустая. Ничто не может удержаться в ней, как бы я этого не хотела. И это неправильно, абсолютно и бесповоротно неверно. Я пыталась всеми силами, чтобы наполнить ее чем-нибудь. Людьми, предметами, чувствами, но все уходит. Потому что ничто не связано. И дело, как ты понимаешь, не в комнате. Человеку необходимо быть связанным с чем-то или с кем-то, неважно. Разве ты не понимаешь?

– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Я чувствую эти связи, более того я их вижу.

К. нахмурилась. Она приподнялась на руке и взглянула прямо мне в глаза.

– И как они выглядят?

– Это – тончайшие линии, красного цвета. Они связывают всех и вся. Они повсюду.

– Должно быть великолепная картина, – сказала она задумчиво.

– Только с визуальной точки зрения.

– А есть иная? Как они себя ведут?

– Они повествуют. Постоянно. За каждой из них скрывается история и они буквально заставляют ее ощутить. Каждое слово, каждый вздох, каждая эмоция, что они впитали в себя, выплескивается на меня каждый раз. И я вынужден переживать это снова и снова.