Роум обхватил кончик ее большого пальца губами и провел по нему языком.

Элиза втянула воздух, тепло разлилось по ее телу. Ого.

— Так это были единственные причины, по которым ты не хотела заниматься сексом, Элиза? — Он оторвал ее руку от своей губы и, взяв за запястье, начал медленно покрывать поцелуями ее ладонь.

Она смотрела на это зрелище, зачарованная щекочущими движениями, и чувствовала, как жар возбуждения снова поднимается по ее телу. Зрелище его рта на ее коже было очень возбуждающим.

— Я не хочу быть на собачьей вечеринке, — тихо призналась она. — Это слишком больно.

— Я бы никогда так с тобой не поступил, Элиза. — Роум сильнее сжал пальцами ее запястье. — Я думаю, что ты великолепна. Невероятно застенчивая, но чертовски сексуальная. Мне хочется, чтобы ты не стеснялась меня, потому что я не лучше и не хуже тебя. Я — это просто я, а ты — это просто ты, понимаешь?

— Это трудно, — тихо призналась Элиза. — Никто никогда не хотел меня раньше.

— Мне знакомо это чувство. — Он прижался еще одним поцелуем к ее ладони, его язык скользнул так, что она задрожала. — И они идиоты.

Она улыбнулась.

— Так-то лучше, — сказал Роум, снова покусывая ее ладонь и поглаживая ее языком. — И, если ты еще не готова к сексу, я не против. Большинство людей не прыгают сразу в постель, ты же знаешь.

— Я готова к сексу, — призналась Элиза. — Я купила презервативы в аптеке. Ребристые, для моего удовольствия. Я просто большая курица.

— Вполне справедливо. — Роум усмехнулся.

— Но я не хочу быть курицей.

— Ты не будешь курицей вечно, — сказал он с улыбкой, от которой у нее подогнулись колени. — Мы с этим разберемся.

— Хорошо, — выдохнула Элиза, очарованная его улыбкой.

— Так. — Роум изучал ее ладонь, держа ее в одной руке и проводя по ней пальцем другой.

Это удерживало ее в ловушке рядом с ним и мешало ей пить. Не то чтобы она возражала против всего этого. Она была очарована его нежными прикосновениями. Никто никогда не прикасался к ней потому, что они просто хотели прикоснуться к ней.

Элиза чуть не заплакала от восторга.

— Если тебе нужен жизненный опыт, Элиза, я здесь, чтобы помочь тебе во всем, что тебе нужно.

— Спасибо, — сказала она ему, не в силах оторвать глаз от его пальца на своей руке, который провел по линиям ее ладони.

— Что ты имеешь в виду?

— Честно говоря, я понятия не имею, — призналась она.

— Ты не можешь придумать, чем бы тебе хотелось заняться? — Роум казался удивленным этим.

Элиза задумалась на минуту, ее мысли кружились. Что она могла сделать в Блубоннете? Она была здесь, чтобы сделать фотографии… Внезапно она вспомнила салон Бет Энн, все еще напоминающий фотостудию.

— Ты позволишь мне сделать еще несколько снимков?

— Конечно, — сказал Роум и поцеловал кончик ее пальца. Ее соски в ответ затвердели.

— Голым?

Он помолчал.

— Что?

— Слишком? — Элиза была разочарована. — Может, просто топлесс?

— Ты хочешь сфотографировать меня обнаженным? — Он выглядел удивленным.

Элиза придвинула свой стул ближе, выдернув свою руку из его, и затем сжала ее рядом с ним на его стороне стола. Она скользнула рукой по его руке, задирая короткий рукав черной рубашки, и уставилась на его татуировки и линии мышц.

— Это прекрасно, знаешь ли. Ты прекрасен для меня. Я бы с удовольствием это сфотографировала. Татуировки, мышцы, кожа, свет и тени. — Скользнув пальцами под его рубашку, Элиза продолжала касаться всей этой кожи, такой теплой и восхитительной. — М-м-м.

— Черт побери, Элиза, — хрипло пробормотал Роум, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в подбородок, когда она прижалась ближе. — Ты уверена, что ты девственница? Потому что ты делаешь мой член чертовски твердым.

Она кивнула и высвободила руки из-под его рубашки, наклоняясь к его губам для поцелуя.

— Все еще девственна.

Его рот был так близко к ее губам, что ей захотелось лизнуть это маленькое колечко на его губе, чтобы немного подразнить. Так она и сделала.

Роум издал низкий горловой стон, прозвучавший завораживающе.

— Так я могу сделать еще несколько твоих фотографий? — прошептала она ему в губы, едва слышно сквозь музыку, ревущую на заднем плане. — Сексуальные, великолепные фотографии всей этой кожи?

— Не знаю, буду ли я голым, — тихо сказал он ей и скользнул языком по ее губам так, что девушка захныкала. — Но мы начнем с того, что я буду без рубашки, а дальше посмотрим. Хорошо?