— Ты все еще видишь девушку с корсетом на спине и пятном на щеке? — догадался Роум.

— Просто… это все еще беспокоит меня, хотя я знаю, что не должно, — кивнула она. — Думаю вот почему я стесняюсь. Потому что не думаю, что люди видят меня, они видят… ты знаешь, — Элиза сглотнула, — чудачку.

Роум коснулся пальцами верхней части ее шрама у основания шеи, а затем спустились вниз, касаясь изгиба ее спины.

— Надеюсь, я понял. Тебе достаточно часто говорят, что ты нечто, и ты начинаешь в это верить. Не имеет значения, насколько ты изменилась снаружи, ты не можешь полностью отпустить то, что было раньше. Я понимаю это. Действительно понимаю.

Элиза ничего не сказала, но ее дыхание было прерывистым.

— Я понимают этот шрам, но от чего этот? — Он дотронулся до ее бедра, до шрама на нем.

— Когда вставляют металлические стержни в твою спину, они берут кость из твоего бедра и прививают ее. Ты получаешь два шрама по цене одного. — Элиза посмотрела на него через плечо, и ее губы изогнулись в полуулыбке. — Повезло, верно?

— Возможно. А может и нет, — сказал Роум. — Если ты когда-нибудь захочешь сделать татуировку, просто дай мне знать. Я бы все время держал тебя за руку. — Он снова провел пальцами по ее спине. — Не то, чтобы ты не такая красивая, как сейчас.

— Ты не думаешь, что это… странно? Мои плечи не ровные. Моя одежда плохо сидит. — Элиза вздрогнула от его прикосновения, ее полотенце немного сдвинулось.

— Детка, — мягко сказал Роум, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в основание обнаженной шеи. — Единственное, что замечаю в твоей одежде — это то, как быстро мне хочется вытащить тебя из нее.

— Боже, Роум. Ты невероятен для самооценки девушки, знаешь это? — У нее снова перехватило дыхание.

— Меня не волнуют другие девушки, — сказал он ей, отбрасывая в сторону еще один локон волос, чтобы еще раз поцеловать ее в шею сзади. — Я забочусь о тебе. Только о тебе, Элиза.

Девушка вздрогнула, когда Роум лизнул изгиб ее шеи, и ее руки на полотенце задрожали.

Он протянул руку, потянув ее за пальцы, которыми она удерживала полотенце, прижав к себе. И Элиза медленно отпустила его.

Полотенце упало на пол у ее ног, и Элиза предстала перед ним обнаженная.

Она была прекрасна. Как бы она ни сомневалась в этом, у него никогда не возникало сомнений, что увидеть ее великолепно обнаженную будет незабываемо. Роум видел кусочки кожи здесь и там, он был близко знаком с плотью между ее бедрами, но видеть всю картину было по-другому. Ее глаза были широко раскрыты, дыхание учащенным, она явно паниковала, несмотря на его успокаивающие слова.

— Можно мне посмотреть на тебя? — спросил Роум, проводя костяшками пальцев по ее щеке. — Или ты предпочитаешь, чтобы я выключил свет?

— Нет, все в порядке. Ты… можешь смотреть. — Элиза сделала глубокий вдох.

Он так и сделал. Гораздо важнее, чтобы она сначала расслабилась. Роум провел пальцами вверх и вниз по ее рукам, пытаясь успокоить ее. Элиза вздрогнула от его прикосновения, и ее шея изогнулась, как будто она пыталась получше рассмотреть его.

— Можно я посмотрю, пока мы будем лежать? — Роум наклонился и поцеловал ее в подбородок.

Она моргнула, потом кивнула.

Он взял ее за руку и подвел к кровати. Проигнорировал ее дрожь. Это пройдет достаточно скоро, как только она начнет чувствовать себя наполовину такой же возбужденной, как и он. Черт, он был так напряжен, что удивлялся, как его боксеры не разлетелись на части.

Элиза села на край кровати, ее тело напряглось. Роум сел рядом с ней и коснулся ее подбородка, придвигая ее лицо к своему. Потом поцеловал ее, очень нежно. Ее рот был плотно сжат под его, он лизнул, уговаривая ее открыть его. Может, ему все-таки стоило дать ей выпить еще несколько кружек пива. Элиза была замкнута и напряжена, как только возможно.

Но после нескольких поцелуев ее рот смягчился, губы приоткрылись под его ласками, и Роум начал целовать ее еще глубже, облизывая губы. Медленно скользнул языком по ее губам, это движение было намеренной имитацией того, что он собирался сделать с ней позже, и Элиза издала тихий горловой звук удовольствия. Девушка подняла руку, поколебалась, а затем опустила ее на его плечо.

Достижение. Роум старался не чувствовать себя торжествующим, когда она расслабилась рядом с ним. Он продолжал касаться и гладить руками ее подбородок и плечи, его прикосновения были нежными и успокаивающими. Ему хотелось, чтобы ее волосы были распущены, поэтому мужчина вытащил их из пучка. Волосы скользнули по ее плечам, как шелковый, темный занавес, заставляя его застонать.

— Я люблю твои волосы, — прошептал он ей в губы.

Элиза тихонько вздохнула, прижавшись губами к его губам, и чуть шире приоткрыла рот, приглашая его к поцелую.

«Вот именно, откройся мне», — ободряюще подумал он.

Роум целовал ее все более голодными, агрессивными поцелуями, пока языком не начал открыто трахать ее рот. Тихие всхлипы поднялись в ее горле, всхлипы желания, и Элиза стала страстно целовать его, отвечая на его прикосновения. Элиза хотела его; она просто нервничала и не хотела выставлять себя дурой. Мужчина подозревал, что часть ее все еще ждала, когда он почувствует отвращение к тому, как она выглядит, и каким-то образом отвернется от нее.