Как она быстро усвоила это слово «арестант»!

— Ну, кто будет больше благодарен врачу: тот, кого вылечили от насморка, или от рака?

— Все равно когнитивный диссонанс, — сказала она. — Вы же тюремщик.

— Я тюремный психолог. Это другое. Я не охраняю моих пациентов, я помогаю им не вернуться обратно. Так что, пожалуй, это противоположно тюремщику.

— Как там Дамир?

— Уже нормально. Даже слишком нормально для человека, которого пытали и которому грозит смертная казнь.

— Он связан с Лигой?

— Нет, конечно!

— Но тогда его выпустить должны, разве нет? Есть же тот парень, который признался. Почему же его не выпускают? Должны же выпустить.

Олег Николаевич вздохнул.

— Ничего они не должны, к сожалению. По мнению их начальства, они группу должны раскрыть, а не Дамира выпустить. Понимаете, все же очень круто придумано: как бы раскрыто шесть убийств. И все сделал один человек. Так не бывает. Им нужна группа! Группа — это надбавки, повышения по службе и звездочки на погоны. А в таком деле сам бог велел!

— Олег Николаевич, но если Дамик не связан с Лигой, откуда они возьмут группу?

— Да откуда всегда брали в тридцать седьмом году. Связи, знакомые, ближайшие родственники.

— Но сейчас же не тридцать седьмой!

— Да, именно поэтому вы целых два месяца оставались на свободе.

— Я?

— Даша, — очень тихо сказал он. — Готово постановление о вашем аресте.

Она смотрела на него, кажется, не понимая.

— Откуда вы знаете? — наконец, спросила она.

— У меня очень надежные источники, уверяю вас. Даша — вы его ближайшая связь и вы были с ним в театре в тот день.

— Сам бог велел, да?

— С их точки зрения, да.

— И что вы посоветуете?

— Я посоветую взять зеленый полиэтиленовый пакет у нас под столом, — шепотом сказал он.

Она послушалась.

— Что там?

— Подарок.

— От кого?

— От Лиги, — одними губами прошептал он.

— Что там?

— Фальшивые документы, деньги, банковская карта, новый мобильник и билеты на автобус до украинской границы.

— Когда он отходит?

— Через сорок минут.

— Я не успею зайти домой и предупредить родителей?

— Даша, не успеете. Время очень дорого. Подписать постановление недолго. А потом арест, возможно, пытки, суд и… ну, вас не казнят, вы же женщина. А хотя, черт их знает!

— Я могу позвонить родным?

— Нет. Вы должны были выключить телефон по пути сюда. Вы выключили?

— Да.

— Отдайте его мне.

— Там важные телефоны, почта, фотографии…

— Я все сохраню и вышлю вам, как только вы будете в безопасности.

Она выложила смартфон на стол и подвинула к нему.

— Ну все, — сказал он, беря телефон. — Пойдемте, а то опоздаем.

— Почему Лига мне помогает? — спросила она, вставая.

— Лига помогает всем, кому может. Мне не всегда нравится, как, но в этом случае мне не в чем их упрекнуть.

— Я бы никогда не подумала, что вы из Лиги, — шепнула она, когда они шли к автобусу.

— Я и не из Лиги.

— Но вы же с ними связаны…

— Ну, как… Я же не исполнитель, не агитатор, не аналитик, не учу никого убивать и не проповедую убийства. Но да, на связи, в особых случаях.

— Спасибо, — тихо сказала она. — И передайте мою благодарность тем, с кем вы на связи.

Он кивнул.

— Хорошо. Вскройте конверт только, когда автобус тронется.

Даша села в автобус, и Олег Николаевич подождал, когда он уедет.

Вернувшись домой, написал Альбицкому: «Все в порядке, в автобус посадил».

Альбицкий ответил моментально:

«Спасибо огромное, Олег Николаевич!»

«В следующий раз вы попросите меня кого-нибудь убить».

«Я не отдаю приказов, которые не нравятся подчиненным. Вы у нас на должности спасителя».

«Уже в штате?»

«Хотите в штат? Без проблем. Буду очень рад».

«Да нет уж, увольте».

«Жаль, тогда у меня к вам еще одно внештатное задание».

«О, Господи! Кого еще спасти?»

«На этот раз душу. Одного вашего коллеги».

«Звучит угрожающе. А с телом что будет?»

«С телом будет все в порядке, если все в порядке будет с душой. Мы хотим убрать его из списка, если он выполнит некоторые наши условия».

«Кто?»