Очереди в кассу казались не такими длинными, и Зинаида, пристроившись в ту, где было меньше всего народу, отключила внимание и отреченно нырнула в свои бесконечные списки.

Так, у Пети кончились все тетради, и хотя школьный год подходил к концу, сын растерял все карандаши, транспортиры, ластики и даже несколько учебников. Что делать с этими учебниками? С чего они такие дорогие, там сусальным золотом, что ли, картинки отделаны?

Очередь сократилась на одного человека и Зина сделала шажок ближе к кассирше.

Что еще? Пару рубашек, из всех штанов вырос, хоть и болел полгода. Несколько футболок на лето, чтобы бегал в них, пока играет в футбол, если снова не заразится какой-нибудь гадостью. Витамины, как врач прописал, добавки минеральные и еще какие-то, у нее записано, дома на тумбочке лежат, своего часа дожидаются. Вите тоже бы туфли новые, а то свои носит уже шестой год, скоро дырки на пальцах придется заклеивать. В машину сиденья новые, Зина вроде слышала, можно в интернете купить подешевле, сэконд хэнд. Нынче не зазорно: мало того, что экономно, да и планете помочь, мусор лишний не создавать. Так, ипотеку как обычно, это десятого числа, через неделю, у нее в телефоне будильничек стоит, чтобы не дай бог не пропустить…

Только подумав об ипотеке, Зине погрустнела. Витя, хоть и ставший два месяца назад машинистом метрополитена, большой прибавки к зарплате помощника машиниста не получил. Можно было, конечно, попроситься перевестись в старшие бухгалтеры из младших. И вместо 15 операторов обрабатывать 25, но это грозило приходом на работу в 8 утра и уходом в 8 вечера. Петя, такой болезненный и хрупкий мальчик, часто требовал любви и внимания матери. Зина знала, насколько редким является тот факт, что на ее последнем месте работы никому не было интересно, сколько времени бухгалтер проводит в офисе. Самое главное, чтобы к 30 числу каждого месяца все было подсчитано, подбито, напечатано и сдано в отдел оплаты. И до тех пор, пока Петенька не станет здоровым мальчиком, Зине придется служить младшим бухгалтером и покупать вещи в сэконд-хэнде.

Еще один шаг, потом еще один, и вот она – милая девушка с бейджиком «Жанна» выглядывает из-за кассы, напичканной тысячью малюсеньких кнопочек.

– Здравствуйте, сегодня только тортик? Пакетик надо? Как расплачиваться будете?

Зина полезла в кошелек, толстый и упругий, набитый ненаглядными купюрами. Осторожно, чтоб никто не видел, закрыть его ладонями, выудить 500-рублевую бумажку…

– Спасибо за покупку, приходите еще. Следующий, пожалуйста.

Зина осторожно положила упаковку медового торта в заранее запасенный пакет из дома. Так, теперь домой, шестьдесят седьмой уже ушел. Может быть, на сорок пятый еще успеет, вроде еще и семи нет. Сегодня пораньше управилась, да зарплату получила, можно отметить немного, вот Пете радость будет, медовый тортик-то его любимый, да и Витя сегодня в полночь домой вернется после смены. Тоже порадуется: сладкое все любят.

Женщина вышла из магазина и подставила лицо заходящему апрельскому солнцу. Прищурившись от света, Зинаида довольно улыбнулась, представляя феерическую радость своих родных от этого печеного изделия, и наклонилась немного заглянуть в пакет – удостовериться, что медовик не завалился на сторону.

Внезапно правый бок ее пронзила колющая боль, и Зина, замерев на секунду, зажмурила глаза. Открыв их снова, она осознала, что правая рука ее теперь была абсолютно свободна, и сумочка, вместе с набитым кошельком внутри, отдалялась от Зинаиды со скоростью бегущего пацана.

Тортик плюхнулся на тротуар, а его новая хозяйка, имея в голове лишь одну мысль, помчалась за воришкой.

– Держите, держите его! – хотела кричать она всем прохожим, но изо рта ее вылетали отдельные звуки, не понятные никому.

Сердце булькало в горле, весь гул Москвы внезапно умолк, и слышен ей был только ее собственный пульс – настойчивый и такой шумный, что казалось, уши вот-вот лопнут. Пацан бежал легко, как молодая газель по бескрайней саванне. Зинаида же, годами занимаясь только умственной гимнастикой, знала, что догнать этого отброса общества не сумеет. Но сдаваться женщина не собиралась: в сумочке лежал не только кошелек, но и все банковские карточки, ключ от квартиры, телефон и картонная измятая иконка, доставшаяся Зине еще от бабушки.

Пацан резко свернул в один из дворов, нырнув в них, как лиса во время травли собаками. Зинаида поспешила за ним, понимая, что мышцы уже сдают и легкие горят синим огнем, не привыкшие к таким суровым испытаниям. Впереди был лишь ряд домов, и путь пацана лежал через арку, встроенную меж многоэтажки.

– Стой, сволочь, – не то провыла, не то простонала Зина и опустила голову. «Все, не могу больше», – позорно признала она и остановилась, бешено ловя дыхание. Вновь посмотрела перед собой, ожидая увидеть удаляющуюся фигурку поганца.

Внезапно воришка тоже остановился. Перед ним, как вратарь с расставленными в сторону руками, появилась высокая девушка. Зинаида, пытаясь навести фокус зрения, поняла, что спасительница соскочила с перекошенной столетней лавочки, расположенной недалеко от туннеля.

Пацан замер на месте, затем обернулся на Зину, затем снова на эту дылду, и, побеждено бросив сумку на землю, побежал сквозь туннель. Девушка осторожно подняла немного замаранную добычу, отряхнула ее от земли и пыли и направилась к Зине.