Чтобы выйти на довольно широкую тропинку ведущую в деревню, нужно было пересечь большой малинник. Вот там-то все и случилось…

Старшие ребята по-двое несли корзины с уловом, пропустив длинные палки в специально сделанные для этой цели петли. Что бы не толкаться на тропке, они скорым шагом ушли вперед небольшим "рыбным" караваном, а мы с девочками и младшими пацанами, изрядно отстав, не спеша двигались сзади.

Вокруг стояли такие заросли малины, что мы, обуреваемые жадностью, то и дело тянулись за особо приглянувшейся ягодкой.

Вдруг все завертелось с бешеной скоростью : шедшие впереди девчонки ахнули и шарахнулись назад, налетев на идущих следом малышей и свалившись вместе с ними в "кучу малу".

Я не попала в эту кучу по чистой случайности, ибо сильно отличаясь от рослых и плотных местных жительниц тонкой костью и хрупким сложением – "улетела" бы за милую душу, если бы за секунду до этого, прельстившись особо шикарным малиновым кустом, не соступила с тропинки.

Подняв свой туесок над головой я бочком двинулась в колючие заросли когда возник переполох за моей спиной. Удивленно я повернулась к детям и увидела…!!!

Боже! Эта картина еще долго навещала меня в кошмарах! Над кучей беспомощно барахтающихся детей нависал встающий на дыбы огромный, бурый медведь!

Я заорала так, что едва сама не оглохла, каким-то диким прыжком с разворотом вылетела ему на встречу и со всей силы опустила на морду свой туесок! Малина фейерверком брызнула во все стороны, а я не прекращая орать, лупила и лупила медведя уже пустым туеском по громадной башке!

В чем был мой расчет? А его не было. Осознавала я, что могу погибнуть? Вряд ли! Просто были беспомощные дети и была нависшая над ними смерть…

Но, по-видимому, мой час еще не пришел, так как медведь, в ответ на мой "наезд" только хрюкнул и шарахнулся в сторону. Секунда! И лишь удаляющийся треск говорил о том, что медведь нам не привиделся!

Когда старшие мальчики прибежали на шум, то застали меня сидящей посреди тропинки, усыпанной раздавленной малиной и рыдающей от запоздалого испуга. Дети стояли вокруг и молча гладили меня по голове и плечам. Сначала парни решили, что малину я рассыпала случайно и теперь реву от досады. Поверили рассказу про медведя, только когда обнаружили свежие следы медвежьих лап…

Похоже, что в историю этого поселения, я войду как величайшая плакса того времени…

После того случая, отношение ко мне в деревне сильно переменилось. И если раньше оно было добродушно-снисходительным, как к милой и забавной, но по большому счету, бесполезной зверушке, то теперь явно прослеживалось уважение и даже, какое-то мистическое, я бы сказала, почтение. Стоило мне появиться где-нибудь среди взрослых, как они начинали многозначительно переглядываться и качать головами.

Меня это не напрягало, а скорее – забавляло. Больше меня волновало то, что я начала видеть человеческую ауру. Это было одним из свойств камня, проглоченного у Петера.

Кстати : мой друг навещал меня периодически. Человеческие поселения для лепреконов не комфортны по многим причинам, а уходить в лес одной, после той истории, что я здесь рассказала, было не разумно и я боялась, что мы не сможем видеться достаточно часто. Но, как выяснилось, если каждый раз прихватывать с собой понемногу золота из магического горшка, то на пару часов свидания, раза два в неделю, мы вполне могли рассчитывать.

Я едва не завизжала от радости, когда впервые после нашей разлуки раздался знакомый дробный стук. Голосом, Петька, свое появление больше не предварял. Постучит, и минут через пять – появляется.

Что бы с ним пообщаться и нас не выдали голоса, я обычно уходила в сарай, к скотине. К счастью, скот к лепреконам относился вполне лояльно, как и они к скоту.

Успокоенная Петером относительно магических талантов местных жителей, я при первой возможности откопала его подарки и теперь с ними уже не расставалась.

По тем случайным и отрывочным сведениям из моего мира, которые я помнила, я определила, что в приютившей меня деревне, царил, скорее всего, родовой уклад. Жители объединенные кровным родством жили в больших общих домах и вели совместное хозяйство.

Сферы влияния строго разграничивались : если все что касалось охоты и работы вне стен дома, а так же военных действий, было в ведении мужчин, то в семье всем распоряжались женщины. Старшинство переходило к старшей невестке в тот момент, как свекровь утрачивала способность к деторождению.