Тишина

Аннотация

Пандемия. Люди не просто обязаны носить маски - не имеют права их снимать. Более того, не имеют права лишний раз открыть рот - ведь разговор ничем не отличается от покашливания и так же распространяет вирус. Как жить в мире, где все молчат?

Содержит нецензурную брань.

Странным образом он не замечал на Кире прозрачной раковины маски – только лицо. Глаза, губы, нос. Ничего особенного, всё как у остальных. Ирка была даже красивее. Но на неё и других Гоша смотрел спокойно, а на Киру – чаще искоса робко поглядывал, краснел. Иногда они встречались взглядами, и если Гоша не отводил трусливо глаза, они переглядывались по несколько минут. Ему хотелось думать, что они буквально ведут диалог, очень личный, интимный: менялись выражения лиц, полуулыбки разрастались в ширину лица, готовые взорваться хохотом, а потом исчезали, и они вглядывались друг в друга – серьёзные, озадаченные, заинтересованные, а потом снова – взгляд прятался под ресницами, щеки краснели, и на них проступали едва заметные ямочки. За два года всё, на что Гоша решился, помимо гляделок, – поздравление с Днём Рождения в личку, «Мне тоже возьми, пожалуйста» в общий инструкторский чатик, когда Кира поехала за грелками, и пара неуклюжих приветственных объятий, пока это ещё было разрешено. Ему было сорок, и он не хотел, чтоб его считали старым козлом, чтоб было стыдно – даже за саму попытку, не говоря уже об отказе. Согласие пугало не меньше. Что он будет делать с двадцатипятилетней девчонкой? Как? Он привык говорить: путаться в словах, заикаться и мямлить – не нарочно, конечно, но это давно стало частью его шарма, и других способов он не знал. Последнее его свидание было ещё до Закона о тишине. А что теперь? Смски и смайлики? Он перерос пошлую безличность смс-приглашения на свидание. Только вот других вариантов не было. Кира защёлкнула ботинки, скорчила плаксивую гримасу, и, подмигнув ему, пошла на занятие. Гоша выдохнул и рванул следом. Мороз мгновенно пролез под куртку. Гоша спешно застегнул молнию до горла и накинул капюшон. Кира замешкалась у стойки с лыжами, выпутывая свои палки. Гоша коснулся её локтя. Ошейник предупредительно завибрировал. Гоша одёрнул руку. Кира испуганно обернулась. Улыбнулась и вопросительно посмотрела. Гоша достал телефон и немеющими пальцами отстучал ей сообщение. – Мы можем увидеться? Погулять. Или кофе. И пока она читала, дописал: «Если не хочешь – это ничего. Можешь сказать». – Завтра. Кира улыбалась. Она снова махнула ему и заторопилась на занятие. Гоша задумчиво посмотрел ей вслед, а потом вспомнил, что и его ждёт ученик. Он растёр руки, натянул варежки и взял сноуборд. Работа инструктора нравилась ему общением. Много людей, и все – уникальные, но понять это можно было только разговорив их. Гоша пытался найти подход к каждому, дать почувствовать себя комфортно – всё ради того, чтобы они показали себя: выпустили свои крылья и рога, вытянули изящные длинные шеи и хоботы, распушили перья и хвосты. Но последние карантины всё изменили. «Не собираться больше трёх» переросло в протокол «Венера». Маски можно было снимать только дома и в специальных «чистых комнатах» – когда хотелось поесть или высморкаться. Благодаря «Венере» появился первый отечественный суперкомпьютер «ПМ». Но он не исследовал вселенную и не просчитывал сложные теории – он выдавал электронные пропуска и отслеживал передвижения всех и вся. Поэтому его стали называть «Павлик». Павлик Морозов. Вирусы становились агрессивнее и страшнее, и перепуганные люди не протестовали. Так появился «Закон о тишине». Говорение ведь куда опаснее чихания или кашля. Значит, нужно запретить разговаривать. Отчаянная попытка правительства продержаться ещё немного за счёт того, что обсудить его никчемность просто не смогут.

Конец ознакомительного фрагмента.