– О, правда можно?! – воскликнул я, сильно обрадованный: за несколько минут я успел породниться с рубином, лежавшим у меня на ладони.

– Можно, можно, – уверил меня Абармид. – Мой друг не обидится и уж точно не обеднеет. Вот эти камни, что я держу, после окончательной огранки будут стоить от двух до пяти тысяч долларов каждый. Это уже целое состояние. А можешь представить стоимость всех рубинов в мешках?

– Стоимость представить могу, – ответил я, устраиваясь прямо в одежде в дальнем углу кровати. Я положил рубин под голову и с блаженством закрыл глаза. – Одного не могу понять: отчего рубиновый король не купит себе приличное авто? Ведь он же в один день разобьется на своем драндулете.

– Наверное, чтобы понять это, нужно самому быть рубиновым королем, – предположил Абармид и ссыпал сокровища обратно в пыльный мешок. – Или, по крайней мере, родиться и всю жизнь прожить в Индии. Спокойной ночи!

– Ага, и тебе тоже, – сказал я, накрыл лицо курткой и провалился в сон.

Мы проснулись на рассвете. Проспав всего три часа, я чувствовал себя необыкновенно свежим и полным сил. Было от чего уверовать в целебные свойства моего нового друга – звездчатого рубина.

Выйдя из «ночлежки», мы обошли здание, и Абармид сунул ключ под резиновый коврик у парадной двери. Я бросил ироничный взгляд на жилье миллиардера. Белый дом, во мраке испускавший таинственное свечение, сейчас выглядел далеко не так романтично. Судя по облезлым стенам, его много лет не ремонтировали.

Впрочем, он не слишком отличался от соседних построек: старые, тесно жавшиеся друг к другу, они, казалось, вот-вот рухнут от немощи. У некоторых домов верхние этажи находились в полуразрушенном состоянии.

– Такое ощущение, что мы попали в трущобы, – вслух подивился я, озираясь по сторонам. – Центр столицы, а вокруг сплошные руины. Тут что, люди вообще никогда не делают ремонт?

– Наоборот, здесь все время кто-то что-то строит, – возразил Ашатаев. – Когда у владельцев домов есть средства, они надстраивают целые этажи. Деньги иссякают – строительные работы прекращаются до очередного финансового вливания. По-моему, все логично.

– Ну хорошо, а почему бы хоть изредка не делать косметический ремонт? – не унимался я. – Побелить стены хотя бы? Черт-те что ведь, а не улица!

– Да кого они волнуют, эти стены?! Здесь на внешний вид никто не обращает внимания. Индийцы вообще не заморачиваются на этот счет. У них понятие комфорта в корне отличается от европейского.

– Это очень заметно, – фыркнул я. – Уж не поторопился ли я с решением остаться в этой стране навсегда?

– Уверен, пройдет немного времени, и тебе тоже станут до фонаря всякие бытовые мелочи. Потому что ты научишься видеть главное.

– А главное – это что? – полюбопытствовал я.

– Главное – это сама жизнь, – сказал Абармид. – Нужно каждое мгновение присутствовать в ее потоке, не выпадать из него ни на секунду. А если будешь забивать голову ерундой, постоянно думать о том, как купить модный автомобиль или сделать евроремонт, то жизнь пройдет мимо. Ты так и умрешь, не ощутив ее дыхания. Так и не поймешь, в чем ее смысл.

– А ты-то сам понял, в чем ее смысл? – спросил я не без вызова: слишком уж легко шаман втоптал в грязь европейские представления о жизненных ценностях.

– Давным-давно понял, – спокойно сказал Абармид, не реагируя на мой задиристый тон. – Правда, для этого мне пришлось пройти ряд жестких испытаний. Но в конечном счете игра стоила свеч.

– Расскажешь? – попросил я, успокоенный его безмятежностью.

– Хорошо, – согласился тот. – Сейчас сядем где-нибудь в кафе, и я тебе за завтраком поведаю свою историю.

Кафе находилось прямо напротив дома «рубинового короля», в таком же непрезентабельном здании с недостроенным верхом. Мы просто перешли дорогу, которую медитативно подметал дворник в белоснежных шароварах и белой чалме. Видать, он потратил на уборку немало времени, потому что вороха мусора, лежавшего на улице ночью, были уложены в огромные полиэтиленовые мешки – они стояли как раз у открытых дверей кафе.

Внутри помещение выглядело гораздо уютнее, нежели снаружи. Мы сели за столик у стены, где висел портрет какого-то горделивого индийца с седыми усами и красным пятном во лбу. Абармид сказал, что это портрет человека, открывшего ресторан сто лет назад – дедушки нынешнего владельца.

Ашатаев подозвал молодого официанта и заказал горячие лепешки роти и чапати, к ним несколько соусов и сиропов, а также велел сварить густого черного чаю с сахаром. Пока на кухне готовили завтрак, Абармид вкратце рассказал мне историю своей жизни.

В девяностых годах прошлого века шаман был весьма преуспевающим бизнесменом. В то время Абармид считался одним из богатейших людей в Улан-Удэ – слова «У меня нет денег» были для него лишены всякого смысла. На пике предпринимательской деятельности он женился, нажил двоих детей, и долгое время в его семейной жизни царила та же идиллия, что и в бизнесе.