Пряча руки – сначала во внутренние карманы теплой серой толстовки. А после чего – и в светло-коричневой подкладке верхней одежды. Стараясь, под ней и своими плечами, приподнять съехавший с ног, в легких черных джинсах, клетчатый темно-синий плед.

Подгибаю под себя ноги и сбрасывая черные кроссовки, сидя на темно-сером стуле, для походов. Из плотной однотонной ткани, натянутой на серую металлическую опору. И ухожу не с головой, а нижней половиной лица, в тепло. Грея своим же дыханием, впитанным и сохраненным в ткани, небольшие пухлые и растрескавшиеся губы. Покусанные белыми ровными зубами, что сами на себя сейчас не попадают. И курносый конец ровного маленького носа, с пухлыми розовыми щеками, по обе его стороны. Темно-карими глазами продолжая зондировать обстановку и ненавидеть три вещи, подряд.

А точнее – картины. Ту, что передо мной! Ту, что на мне! В виде растрепавшихся длинных каштановых прядей, что лезут везде и всем. Липнут к бледному, высокому и жирному, от того и потному, лбу. И электризуются от синтетики. Широкие темные брови, хоть и сбивают эти мутные капельки, и разводят их по сторонам, как в море – корабли. Но недостаточно для того, чтобы полностью пресечь попадание их в глаза. Тогда – в дело вступают и темные длинные ресницы, но и они не больно помогают, как и спасают. Путают – только больше и запутываются в прядки. Смешивая все это дело – в какое-то подобие Кузена Итта из семейки Аддамс. Связать бы их вокруг шеи и… И! Что, и? Все равно – не умру. Только шея, лишний раз, болеть будет. И голова – разрываться. Так и о чем, то бишь, я? К чему шла и, по итогу, пришла? От чего шла-то?! Да! Картины! И ту, что во мне! Ничто человеческое ведь – не чуждо. Но в тоже время: что человеку хорошо – то демону смерть!

Температурный режим и теплообмен! Спасибо деду за победу! А отцу – за так и не начатую, но проигранную в сухую, войну. Бежал с поля боя так, что пятки сверкали. И темные короткие каштановые пряди – летели назад. Оно и понятно! Первый уровень, как и первая книга из трилогии, всегда интереснее и захватывающе последующих. Тем более, когда дело, в них, касается – не только банального перепихона и инкубаторства, а еще венчания, свадьбы и самого рождения ребенка. Позор позором, а и ему – плевать! Но, как ни посмотри, а ответственность и авторские права, в этом деле, очень трудно признавать и принимать.

А я осталась с ней! С матерью. Теперь я – под нее. И словно – человек. Словно! Внутри – демон, снаружи – человек! Но и это – до поры, до времени…

Звездный и лунный вечер. В темно-зеленом лесу. Из выскребающих темно-синий полог неба, истыканный и продырявленный светло-желтыми точками и желто-оранжевым диском, сосен и елей. Обещал быть длинным и ни капельки не томным! Длинным и холодным. Осень! Только – начало и сентябрь… Но уже – от нее никуда не деться!

На колу висит мочало – начинаем все сначала. А точнее – с момента, где мои мысли так бестактно прервали. И зачем я только поперлась на этот День рождения?! Даже – несмотря на еду и напитки… Костер! С рыже-желтыми, даже красными и алыми, языками пламени. На темно-коричневых ветках и остатках черных головешек угля. В окружении белых, сколотых и обугленных, кирпичей. У которого я так и не села. Опять же – мне же тепло! В самом дальнем углу занятой нами площадки, и лобного места леса, разместилась! За серо-белым, разбирающимся пластиковым столом, на серых металлических ножках. А их, вместе с едой и питьем, к земле холодной тянет.

К зиме, холодам и одиноким котелкам. Как и всех нас! Меня, правда, чуть меньше, чем остальных и окружающих меня. Но все же! Еще немного, в этом окружении, и я поверю, что я – человек. Разуверив в демонов и дьявола, ангелов и бога. Во всех смыслах! В себе и не себе. И придушу – себя же. Либо наушниками, либо волосами… Или на дереве вздернусь – теми же первыми или вторыми.

А могла ведь и дома отсидеться, прикинувшись, что: готовлюсь к завтрашним парам. Но на кой черт?! Они обо мне не думают, а я, с какого перепуга и перепоя, должна?

– Девчонки, не ругайтесь! Ну, не хочет она идти к детям – пусть не ходит!

Это…? Это что, сейчас?! Мамашка-кукушка этого пацана? Она вякнула?! Точнее – мило пробурлила. Прошу прощения! Последняя стопка белой, для этой белой, т.е. блондинки, была нокаутирующей. И куда только смотрит ее муж? Не на нее – точно. Да он даже и не стоит рядом с ней! Подумать только… Как и я – тоже не любит сбор, всех оттенков розового и сериальных штампов, в одном человеке? Но почему-то, все же, женился на нем! На ней… И детей завел от него! От нее… Как животных, честное слово. Но не родил же! Родила – она. Хотя того пацана, что никак не слезет с колен моей матери, завел точно. Девчонка-то – попроще. Постарше, в сравнении с ним, и по сподручней – будет. Хотя бы тем, что я ее не вижу сейчас, в отличие от него. Она мне глаза не мозолит, опять же и все еще – в отличие от него! Но на чем я остановилась… Да! Розовый сбор! Спортивный костюм, дутый жилет, кроссовки и… флисовый плед! Собрала все, что могла и не могла. Ей бы, прямо отсюда и… Отсюда! В костер или на показ мод, перешедший в баттл и сброс, только не на маты! А в жерло вулкана или к аллигаторам. А ведьм ведь сжигали и за такое! За отсутствие рыжего, зеленого… Но зато – за наличие розового! А подобных стерв – и не за такое!

Осматриваю окружающих – в поиске темной макушки Сергея. С выбритыми, молодежно, висками. И нахожу его при деле. Своем! А до ее – и никакого нет. Пьет себе, с лысым русым другом. Поделив на двоих – любовь к темно-зеленому цвету, в дутых жилетах. И к темно-серым спортивным костюмам, заправленным в высокие серые кроссовки. Будто и не сговариваясь. А на деле… Плевать! Стоят в сторонке и в ус не дуют, молодцы!

Раньше я представляла себе ад – в виде комнаты, где все, абсолютно все, выполнено, сугубо, в розовом цвете. В розовых тонах и розовых оттенках. Пятьдесят оттенков розового! Личный ад и личный сорт… Но! Все взаимосвязано: сорт – смерть – ад! Красота… Среди бегущих! Кхм… Розовое! Все и все. Люди – тоже! Но сейчас… Вновь и вновь осматривая эту гоп-компанию, понимаю, что, отныне, моим личным адом – будет компания алкоголиков-проповедов-философов!

– Я не хочу, чтобы она слушала то, что мы здесь обсуждаем!

Какие мы – циничные и принципиальные, аж бесит! Не так сказала… Бесит, что мы с ней, в этом, так похожи! Уж, если вцепимся – хрен отпустим! И надо же… Хоть где-то, наконец, проявилось наше, с ней, родство! Та-дам! Вот, что я люблю! Раскрытие и вскрытие – под конец… Не оленей! Но – в лесу! Хотя… Кто-то точно пойдет домой на рогах. А от какой, именно, измены – каждый решит для себя сам.

– Аня права, Люсь! Вдруг, после, наслушавшись всего этого – она и рожать не захочет…