– Смотря что называть «странностью», – возразила Анфиса. – Что именно ты под этим подразумеваешь?

– Что она читает свои «оригиналы» больше, чем общается с нами.

– Ну, она всегда любила книги больше нас. Особенно в оригинале, – пожала плечами девушка. – И что в этом странного?

– Она читает, Филатова. О чем это говорит?

– О чем?

– О том, что с нами ей неинтересно.

– Не нуди, Киреев, – отмахнулась Анфиса, – а то я сейчас тоже решу, что мне с тобой неинтересно.

– Как знаешь, – одногруппник раздраженно отсел на другой конец парты. – Я только хотел сказать, что массовое поглощение книг одним человеком не есть хорошо. Это пагубно влияет на социологическую адаптивность личности в собственной жизни.

– Киреев, ну ты загнул! – Анфиса затряслась от беззвучного смеха, в то время как парень с довольным видом полулег на парту, теперь уперевшись рукой в затылок.

– Молодые люди, мы вам не мешаем? – лектор с кафедры все-таки исчерпал лимит терпения и теперь с некоторой неприязнью взирал на двух шепчущихся в конце аудитории студентов.

Все заинтересованно развернулись к ним. И даже Кира с любопытством и смешинкой в глазах молча спрашивала: «Ну что, дошептались?».

– Да-да, я к вам обращаюсь, – кивнул головой профессор. – Может быть, вы расскажете нам об истории возникновения Античного права?

И Анфиса, и Леха разом поднялись со своих мест. Анфиса уставилась в сторону, а Леха честно сознался:

– Извините, мы прослушали.

– Я так и понял, – снова кивнул головой лектор, – потому что про Античное право лично я вам еще ничего не рассказывал.

Звонок с «пар» потонул в дружном хохоте студентов.

***

– Обнорская, это все из-за тебя! – сердито воскликнула Анфиса, хмуря идеально тонкие черные брови.

– Почему? – полунасмешливо вскинула подбородок Кира.

– Потому что теперь над нами с Киреевым весь поток смеется.

– Да ладно, – беспечно махнул рукой парень, – зато я теперь – знаменитость и меня все узнают!

– Ты, Киреев, не знаменитость, а дурак! – фыркнула Анфиса. – Тебя и так весь наш поток знает. Вон, опять девчонки с параллели у меня твой адресок просили.

– Адресок? – не поняла Кира.

– Электронный, – пояснил Леха и небрежно закинул руку на плечо Анфисы. – Ну и дала бы. Или ревнуешь?

– Киреев, да ты не просто дурак, – вздохнула Анфиса, сбрасывая его руку, – ты прямо нарциссический дурак, если думаешь, что на тебе свет клином сошелся.

– Нет, это на тебе свет клином сошелся, – мечтательно закатив глаза, произнес Леха. – Это же ты у нас первая красавица курса, это на тебя пялятся парни, это тебе завидуют девчонки.

– А ты? – усмехнувшись, спросила Кира.

– А я что? Не завидую, не пялюсь… Тихо вздыхаю в сторонке, ни на что не надеясь.

– У тебя есть небольшое преимущество, – назидательно сказала Кира, – тебя Анфиска не прогонит и игнорировать не станет.

– Да, а еще в любое время дня и ночи впустит к себе в комнату и будет отпаивать в случае чего, – снова фыркнула Анфиса. – Ты ж друг как-никак. Хоть на тебя и парни не пялятся.

Кира взглянула на них и молча усмехнулась.

Она не понимала этих отношений. Лешка – ее и анфискин друг, готовый в любую минуту броситься на помощь. Он мог ночевать у Киры, и они часами говорили об Анфисе. А мог уйти к Анфисе на всю ночь. И хотя наутро оба старательно уверяли Киру, что «ничего у нас не было!», Кира в ответ только плечами пожимала. В конце концов, это не ее дело, ребята взрослые, за свои поступки уже сами отвечать должны. Да и не нужны были ей их объяснения-заверения.

***

– Обнорская, привет!

Кира обернулась на зов и увидела Леху, скалящегося во все тридцать два зуба.

– Привет, – снова сказал он, подходя к ней. Кира невольно залюбовалась им: блондин, а брови темные – редкое сочетание. Красивое лицо с идеальным цветом – такому позавидовала бы любая девушка. Он мог бы стать неплохим объектом для ее проекта «Лица». Надо будет как-нибудь попробовать.

– Чего ты меня так рассматриваешь? – отчего-то смутился парень.