Имя Мессалины благодаря античным историкам стало нарицательным в описании развратных и сексуально озабоченных женщин. Её поведение характеризовали как оскорбительное и постыдное, а саму её — как жестокую и глупую нимфоманку. Но так ли это? Многое из описаний ее жизни было уничтожено по приказу Сената, но, несмотря на все их старания, память о ней живет до сих пор. Попробуем же и мы, опираясь на древние источники, взглянуть по-новому на жизнь и смерть великой женщины, звали которую Мессалина.
Предисловие
Идея написать эту книгу появилась у меня не сразу. Имя Мессалины периодически возникало при прочтении литературы и всегда ассоциировалось с женщиной, которая в нарушение всех норм морали стремилась удовлетворить свои необузданные сексуальные желания. Ее «подвиги» были настолько поразительны, что дошли с 40 –х годов 1 века нашей эры до наших дней, многократно пересказанные и описанные древними историками Тацитом и Светонием, поэтом-сатириком Ювеналом и современными учеными и писателями, кинематографистами в их знаменитых произведениях. Так или иначе, во многих источниках упоминалось, как эта знатная римлянка, супруга императора Клавдия, устроила знаменитое соревнование с известной в Риме проституткой Сциллой и победила в нем с огромным преимуществом. Ее именем названа болезнь «мессалинизм», симптомами которой являются частая и нередко немотивированная смена половых партнеров женщиной (в том числе и замужней). Несомненно, такое поведение наделенной властью супруги императора поражало воображение, смущало, вызывало интерес. Но, поводом задуматься о подлинной истории жизни этой знаменитой женщины послужило одно литературно-историческое эссе, в котором автор выдвигал идею того, что самым вызывающим и нарушающим устои древнего общества было вовсе не свободное, если не сказать распущенное поведение Мессалины, которое в те времена было вполне в духе времени, а ее поступок, более подрывающий политические и правовые устои римского общества – ее развод с императором Клавдием и последовавшее за ним бракосочетание с любовником Гаем Силием. В те далекие времена роль женщины была во многом сведена к скромной роли создательницы семейного очага, матери семейства, хранительнице обычаев, устоев, традиций. Женщина была второстепенным персонажем и не обладала всей полнотой прав и свобод, которыми наделяло римское право мужчину и гражданина. Но Мессалина разрушала все стереотипы о роли женщины в римском обществе. Доверил бы император и Сенат ограниченной и озабоченной женщине, думающей только об удовлетворении своих низменных потребностей, следить за назначением на должность губернаторов провинций огромной Римской империи, за назначением военачальников, судей, а также за списками по предоставлению римского гражданства? И так ли случайно выбор Мессалины падал на знатных и благородных мужчин, которые, не угодив ей, или просто наскучив, прощались со своими должностями в Сенате, титулами, званиями, а многие и с жизнью! Ответ напрашивается сам собой – очевидно, что нет! Можно сказать, что образ Мессалины был сознательно упрощен, сведен к примитивной, сексуально озабоченной нимфоманке, которая не пропускала ни одного мужчину, попадающегося ей на пути. Но так ли это было на самом деле? А не связано ли такое гиперболизированное изображение поведения сексуально озабоченной женщины с требованием Сената уничтожить все жизнеописания, изображения, изваяния Мессалины после ее смерти? А, может, роль Мессалины в римском государстве и в римской истории была более значительна, чем ее пытаются изобразить? Я нисколько не претендую на роль всезнающего провидца, который, наконец, установит истину в последней инстанции! Ни в коем случае! Моя книга вряд ли сможет стать пособием для студентов исторических факультетов, которые в поисках исторических трудов, описывающих события древнего Рима середины 1 века нашей эры, откроют ее. Нет! Моя скромная задача состоит в том, чтобы дать читателю возможность отойти от шаблонов и клише, навязанных нам уважаемыми историческими и литературными гениями. Попытаться взглянуть на жизнеописание Мессалины несколько с другой стороны, с человеческой, с женской, если хотите, и рассмотреть в ней не глупую, жадную, озабоченную любовными утехами римлянку, а красивую, молодую женщину, образованную, воспитанную в духе своего времени, со своими мечтами, стремлениями, которая по воле судьбы стала женой императора Клавдия.
Автор Олеся Кондратьева
Ну, так взгляни же на равных богам,
Послушай, что было с Клавдием:
Как он заснёт, жена его, предпочитая
Ложу в дворце Палатина простую подстилку, хватала
Пару ночных с капюшоном плащей,
и с одной лишь служанкой
Блудная эта Августа бежала от спящего мужа;
Чёрные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась
В тёплый она лупанар, увешанный ветхим лохмотьем…
Ювенал «Сатира»
Глава 1. Sic transit gloria mundi (Так проходит слава мирская)
Валерия Мессалина снова взглянула на красный платок, расшитый золотом по краям. На нем лежал кинжал. Мать Домиция Лепида со свойственным ей спокойствием и достоинством истинной римлянки вчера принесла его Валерии и положила на стол, расстелив красную ткань. Все было понятно без слов. Ответа на прошение о помиловании, направленное августейшему супругу императору Клавдию с великой надеждой и трепетом, не было. Каждый день, проведенный здесь в заточении, во дворце среди садов Лукулла, самых знаменитых и роскошных садов, о которых когда-либо слышал Рим, отдалял от нее надежду на освобождение от наказания. Слезы брызнули из глаз Мессалины. Она, так легко отдававшая приказы о том, чтобы достойных патрициев казнили или удалили из города, отлучив их от всех благ и удовольствий Рима, которыми они пресыщались и упивались, она трепетала от вида этого кинжала, который должен был прекратить ее жизненный путь. Его принесла ей мать, которая в муках и криках дала ей жизнь. По иронии великого Юпитера она теперь отбирала эту жизнь у своего чада. Так могли шутить и насмехаться над ней только Боги, которые истинно обладали чувством юмора. Валерия Мессалина вновь заплакала. Слезы горячие потоком омывали ее прекрасное лицо. В ее больших карих глазах, опухших от слез, обрамленных веером пушистых темных ресниц, теперь затаилась глубокая печаль. За окнами дворца слышались цикады. Тонкий аромат цветов проникал в ее покои, которые неусыпно охраняли слуги ее матери. Мать не поддавалась на уговоры дочери отпустить ее, дать ей возможность сбежать, встретиться с ее супругом – императором Клавдием, который, словно нарочно, скрывался от нее, словно нарочно затеял поездку в Остию, к берегу моря, где был самый главный порт Римской империи, и куда прибывали многочисленные корабли, но порт уже не справлялся с нагрузкой, и Клавдий был озабочен строительством нового порта. Император Клавдий был уже в преклонном возрасте, в 58 лет его мучала отдышка, и легче дышать ему было на побережье, в Остии. Многие знатные патриции также следовали этой традиции – уезжать на лето к более прохладному побережью от раскаленных камней Капитолия.
На красном полотне платка кинжал, освещенный лунным светом, сиял неровным свечением. Он отражал мягкий свет луны, проникавший в ее покои, и словно напоминал Валерии Мессалине, что ее время истекает. Он словно звал ее и просил жертвы, он требовал омыть свои острые грани ее горячей кровью.
Валерия Мессалина подошла к столу, на котором лежал кинжал, и осторожно взяла его в руки. Холодный металл тяжело лег в ее белые прекрасные руки. Она словно взвешивала его, чувствуя его твердость и остроту. Потом медленно поднесла к груди, спустив с плеча свою тунику и освобождая грудь для удара. Клинок своим острием коснулся тела плачущей красавицы. Мессалина прижала сильней кончик ножа к телу, и он слегка разрезал кожу. Ей стало больно, капля крови выступила из раны, капнув на белую ткань одежды. Нет, она не сможет это сделать сама, не сможет! Она, которую зовут Мессалина, при виде которой придворные приходят в трепет, зная ее крутой нрав, хитрость и мстительность! От ее слова зависят судьбы людей, и простых плебеев, и знатных граждан Рима. Она, которая из глупой, несмышленой девчонки, бегающей по дворцу ее дяди Калигулы и наблюдая за дворцовой жизнью, видя все излишества и наслаждения, увеселения и извращения императорского двора, она превратилась в настоящую императрицу. И вот она, Мессалина, имя которой известно далеко за пределами Рима, которую любят и ненавидят все – от мала до велика, она должна прервать свою жизнь, как это подобает настоящей римлянке! Нет, это не возможно!
Мессалина вновь залилась слезами. В ее памяти всплывали как яркие картинки образы прошлого. Женщина отошла от стола, на котором лежал кинжал, подошла к кровати, легла. Ее прекрасные волосы разметались по подушке темной волной. Они вились от природы и были не послушными. Их было так же сложно усмирить, как и саму Мессалину с ее жаждой жизни, жаждой власти, жаждой познания и любви.
Глава 2. Volens nolens ( Хочешь не хочешь, волей – неволей)
Домиция Лепида возлежала на своем ложе. Услужливые девушки-рабыни стояли с огромными опахалами и пытались освежить раскаленное от летнего зноя тело знатной матроны. Ее наряд состоял из легчайшей туники, тончайшего льна, выделанного особым способом, талию женщины опоясывал пояс, на котором красовалась драгоценная пряжка. Но ничего не спасало от зноя. Домиция с нетерпением ждала, когда же придет ее дочь Валерия Мессалина. Она вечно слонялась по дворцу, пропадала куда-то. Домиция Лепида привыкла, что в ее доме царит порядок, установленный еще ее супругом и двоюродным братом по рождению, консулом Марком Валерием Мессалой, представителем древнего и знатного рода Валериев. Домиция любила и уважала своего супруга. В честь него назвали дочь Валерию Мессалину. Домиция была приверженкой старых устоев и считала, что только слепое следование традициям общества, сложившихся испокон веков и охраняемое Римом, могло уберечь ее древний род, восходящий к первому императору Октавиану Августу от уничтожения. Будучи женщиной не глупой и вслушиваясь в рассказы супруга о происходящих в Риме событиях, Домиция Лепида понимала, что лучше держаться подальше от этих интриг и сплетен, которые активно использовали придворные, чтоб добиться внимания императора, его благосклонности или просто выжить, не попав под горячую руку правителя. Юная красота Мессалины восхищала многих. Прекрасные женственные формы девушки всегда были облачены в дорогую тунику, столла, которая надевалась на тунику, подхваченная изящным пояском, спадая многочисленными складками, только подчеркивала соблазнительные изгибы девичьего тела. Ее прекрасное лицо, с легким розовым румянцем, обрамленное красиво уложенными черными волосами, не могло никого оставить равнодушным. Огромные карие глаза смотрели с веселым задором, а улыбка была загадочная и манящая.
В моду вошли пышные пиры, которые по эллинскому образцу начинались философскими беседами, а заканчивались оргиями. Валерию Мессалину привлекали эти пиршества. Она пробиралась в зал, где проходил очередной пир, с упоением слушала философские беседы. Но потом, после выпитого вина начиналось совсем другое веселье. Непослушная дочь, ее прекрасная Валерия Мессалина снова и снова стремилась туда, в гущу событий. Она, по приказу Калигулы, принимала участие в театральных постановках, носящих эротический характер, которые любил организовывать распущенный и извращенный император, заставляя облачаться участников представления в весьма открытые и откровенные одежды, в том числе и Мессалину, и других девушек и юношей из знатных семей. Мессалина обладала стройной фигурой, красивыми кудрявыми волосами и огромными карими глазами, которые околдовывали мужчин. Ее улыбка, манящая и загадочная, много обещала и озаряла ее лицо, как рассвет озаряет небосвод. Юной прелестнице, конечно, нравилось внимание мужчин, и она не упускала возможности насладиться своим успехом.
–Мама, ты меня искала?– спросила Валерия Мессалина, плавно, словно вплывая, покачивая бедрами, вошла ее дочь в покои.
–Да, дочь моя, я послала служанку найти тебя, но тебя не было нигде. Где ты была? Снова беспечно слонялась по дворцу или по саду, забывая о своих обязанностях? Ты должна достойно себя вести, учиться, а не пропадать на пирах при дворе, предаваясь низменным удовольствиям. В мое время женщина не могла выйти из дома, не покрыв паллой голову. Это считалось позором и бросало тень на репутацию этой несчастной! А нынче женщины и мужчины потеряли всякий стыд и достоинство!– возмущенно промолвила Домиция Лепида, оглядывая свою дочь внимательным взглядом и пытаясь разгадать загадку такого длительного отсутствия.