– Что, обе книжки не понравились? – огорченно спросила Нина Васильевна.

– Понравились, но я их уже прочитал по три раза.

– А ты разве умеешь читать? Ты же только в школу пошел. Что ж, молодец, раз сам читаешь. А пересказать сможешь? О чем там написано? – удивилась Нина Васильевна. И я почти дословно пересказал обе сказки. Она дала мне еще две книжечки, которые возвратил через три часа, готовый пересказать и эти сказки. Тогда получил одну большую книжку. Ее прочел лишь к вечеру, когда библиотека уже закрылась. С трудом дождавшись, когда школьники пойдут из школы, ринулся за новым чтивом. Чтение увлекло настолько, что стало совсем неинтересно выходить гулять во двор.

Но как только у дома напротив появлялась Людочка, тут же брал у мамы два кусочка хлеба, и бежал к подружке. Мы с ней нашли еще одно развлечение. Оказалось, кусочками угля можно рисовать. И я стал учить Людочку читать и писать. Она все быстро схватывала. Но скоро нас отогнали от угля, потому что мы писали буквы и рисовали везде – на тротуарах и на стенах. И нас часто ругал за это дворник, подметавший тротуары и поливавший цветочные клумбы – их недавно сделали у входа в Людочкин дом.

А однажды я покатал Людочку на машине. Вышло это случайно. С некоторых пор у ребят наших домов появился общий знакомый – молодой шофер, которого все звали дядей Васей. Ежедневно он по нескольку раз проезжал мимо нашего дома – то на грузовом “Студебеккере”, то на легковом “Виллисе”. Мы дружно бросались наперерез и кричали: ”Дядя Вася! Покатай!” Он всегда останавливал машину, сажал всех желающих, довозил до угла нашего дома, сворачивал в наш переулочек, и, проехав метров пятьдесят, въезжал во двор “Сахаротреста”, где был небольшой гараж на несколько машин. Тогда для нас каждая поездка была событием. А в гараже мы часами сидели в кабинах свободных от рейсов машин, и нажимали все кнопки и педали, крутили руль и дергали рычаг переключения передач – словом, представляли себя шоферами.

И вот, когда дядя Вася, заметив меня с подружкой, остановил свой “Виллис” и радушно открыл дверцу, я спросил у Людочки, хочет ли она покататься. Конечно же, она хотела. Мы приехали в гараж, и я показал Людочке все машины. Сначала девочка была счастлива оттого, что просто сидела в кабине и по очереди смотрела во все окошки. Ни руль, ни педали ее не заинтересовали. А вот клаксон очень понравился. Осмелев, она попробовала нажать на кнопку. И когда машина в ответ громко просигналила, Людочка рассмеялась. А потом стала сигналить и смеяться. Еще и еще. К моему удивлению, шоферы только улыбались, поглядывая в нашу сторону, а не отругали ее, как, бывало, нас, мальчишек.

Мы пробыли в гараже не больше получаса. Но когда уже переходили дорогу, увидел, что нам навстречу бежит испуганная женщина. Она подхватила Людочку на руки и набросилась на меня с криком: “Ты куда уводил девочку, дрянной мальчишка? Она же маленькая. Я ей запретила уходить от дома”.

– Мамочка, не ругай его. Это тот самый Толик. Мы катались с ним на машине, – уговаривала маму Людочка, рассказывая ей о нашем путешествии в соседний двор.

– Ладно, Толик, – немного успокоившись, обратилась ко мне мама Людочки, – Больше так не делай, а то я очень испугалась, когда вышла, а Людочки нигде нет. Не знала, что подумать. А тебе спасибо, что угощаешь Людочку. Ничего, скоро получу деньги на новой работе, тогда будет легче, – наконец, улыбнулась женщина и поставила Людочку рядом со мной.

– Толик, – обратилась она ко мне, совсем успокоившись, – А ты знаешь, где наши окна?

– Нет, – ответил ей.

– Давай, покажу. Будет лучше, если вы с Людочкой будете играть там. Я вас буду хоть иногда видеть, и мне будет спокойней. А твоя мама разрешит тебе там гулять?

– Разрешит, – бодро ответил Людочкиной маме, хотя и не был уверен, что разрешит.

Мне показали окно комнаты общежития, где Людочка жила с мамой. Позже она стала комнатой Людочки, где прошли ее детство и юность, и где она прожила до своих восемнадцати лет.

Мама разрешила. И целый год мы с Людочкой были настоящими друзьями.

Прямо под ее окнами и располагался тот приямок с загадочным окошком, так меня поразившим. Даже в лагере военнопленных я не видел решеток на окнах. И когда спросил у мамы, зачем нужны решетки, та ответила, что там, очевидно, хранится что-то ценное. “Клад”, – сразу подумал я. О кладах часто писали в приключенческих книжках, захватывавших настолько, что проглатывал их за день, если меня не отвлекали от чтения. А потом долго размышлял, как бы сам поступил на месте героя, если оказался в подобной ситуации.

То таинственное окошко гипнотизировало. За ним ничего не просматривалось. Там всегда было темно. В одном месте стекло было разбито, а часть его – кем-то вынута. Мне так хотелось заглянуть туда. Я рассказал обо всем моей маленькой подружке, и с того момента мы оба постоянно пытались рассмотреть, что же там – за стеклом.

Однажды я попытался спуститься в приямок, но он оказался для меня слишком глубоким – повиснув на руках и не ощутив ногами дна, понял, что не смогу выбраться оттуда. А потом мы с Людочкой нашли кирпичи и стали осторожно сбрасывать их в приямок. Вскоре снова решился спуститься. Людочка, лежа на земле у приямка, подсказывала, куда мне пододвинуться, чтобы ноги попали на кирпичи. Спустившись, сложил из них удобную площадку. С площадки уже легко вылез из приямка.