В церковь на службу ходил не постоянно, да иногда он говорил, что ему кажется, что бога, наверное, вовсе нет на свете. Физически Параксин выглядел намного скромнее Василия. Увидев Василия, Тихон направился в его сторону. Подойдя к забору, он кивнул головой и сказал:

– Здорова, Василий. Ты гляжу, с утра отдыхаешь?

Василий ответил ему:

– Здорова, коль не шутишь.

И добавил:

– Кто рано встаёт, тому бог подаёт.

Потом Василий без особого удовольствия встал и подошёл к Тихону. Они пожали друг другу руки.

Тихон спросил:

– Вась, ты чё на рыбалке был, поймал чёли чаго, а?

Лаврентьев утвердительно ответил:

– Конечно, грех жаловаться. И плотвы, карася, карпа, всего короче понемногу. Щас жена с дочкой чистят рыбу.

Параксин вскипел:

– Вот везёт же людям, а я пошёл анадысь и ни хрена не поймал. Что ты будешь делать?

Постояв немного, Василий понял, что разговор у них не клеится, Тихон явно был раздражён. Василий сказал ему:

– Ладно, надо идти работать, давай сосед.

И Василий протянул ему руку, что бы попрощаться.

Идя по улице, Тихон Лоскутов разговаривал сам с собой, выражая свою неприязнь Лаврентьеву:

– Вечно этот хлюст всем доволен, всё у него есть. Да чтобы тебя нечистая…. И плюнул на землю. – Барин нашёлся, ну погоди, скоро вас всех на суках развесят, сволочи.

Вообще Василия Тимофеевича не все любили за его острый язык. Он за словом не лез в карман, говорил как есть. Да и с его физическими данными поспорить мог не каждый. Он был настоящий хозяйственник, а успешных людей у нас во все времена не любили.

Василий зашёл во двор. Там жена и дочь дочищали рыбу. Он подошёл сзади к Арине. Обняв её за плечи, Василий сказал:

– А что мать, не истопить ли нам сегодня баньку, а? Давай самовар, поставим, рыбы нажарим?!

Арина, повернувшись, спросила его:

– А в честь чего, Василий Тимофеевич, сегодня такой праздник?

Он ответил:

– Да умарился я что-то, мать, что же мы как лошади всё работаем и работаем. Даже они и те отдыхают.

Арина сказала:

– Ну, тебе, Вась, видней. Как хош, иди тапи баню, а мы с Агафьей приготовим харчи.

Василий пошел, затопил баню, замочил берёзовые веники. Часа через два баня была готова. К этому времени с речки прибежали и сыновья Илья и Иван. Два брата были похожи больше на отца, практически всем. Илья был старше Ивана на два года. Илья больше пытался походить на отца и манерой общения, и повадками. Он также физически хорошо был сложен. Работал и за сохой, и отлично управлялся с косой, рубил дрова. Ростом Илья, правда, был меньше, чем брат. Иван же также был хорош физически, но по характеру его больше тянуло к матери.

Когда они зашли в избу, отец их ждал.

– Ну, наконец, аглоеды вернулись. Ихде блудили так долго? – Спросил Василий.

– Да мы Бать на речке засиделись, – ответил Илья.

– Чё с девками небось валтузились, – усмехнулся отец.

– Нет, Батяня, так купались и запамятовали, что домой надо, – ответил Иван.

– Ладно, хорош лясы точить,– сказал Василий.

– Идите, берите бельё у матери и пойдём в баню, я вас щас пропарю, как следует. Отхожу вениками.

Они собрались и пошли.

Арина стала собирать на стол, чтобы после бани посидеть вместе. В центре стола находился самовар. В одной из чашек был налит мёд, в глиняных тарелках лежала жареная рыба, помидоры, огурцы, квашеная капуста и вареные яйца. Полотенцем был накрыт свежеиспеченный хлеб, запах от которого слышался по всей избе. В другую тарелку она нарезала красивый кусок соленого сала с мясной прослойкой. Ну и, конечно же, на столе стояла бутылка запотевшего самогона.

Мужики зашли в баню. Отец им сказал:

– А ну скидывайте свои штаны. Они всеми зашли в парилку.

Отец сказал Илье, чтобы тот первым ложился на полок, а Ивану приказал, чтобы он поддал парку.

Василий стал вениками нагонять пар и потихоньку работать по спине Ильи. Илья чуть слышно кряхтел, но держался. Пар обжигал их тела. А отец всё кричал Ивану:

– Давай Ванюша, ещё маленько подкинь ковшик.

Потом Илья всё-таки не выдержал и сказал:

– Всё, папаня хорош, продыху больше нету, хватя.

Отец остановился.