– Хорошо, – Леша серьезно кивнул. – Можем начать со следующей недели, как только ты вернешься.

– Спасибо, ты самый лучший друг! – Я крепко его обняла и встала, убирая подносы с нашего стола.

Следующие несколько дней на работе вышли довольно напряженными, мысли были только об одном: поскорее вернуться в родительский дом и просмотреть все на ноутбуке брата. Еще тетя говорила, что они подготовили доверенность на мое имя, по которой я смогу решить все вопросы по нашей семье, поскольку мама сейчас чувствовала себя недостаточно хорошо. С помощью этого документа мне удастся узнать в банке о состоянии наших счетов, а точнее, о том, где хранились деньги на имя моего брата.

Утром в субботу я выехала рано утром, чтобы избежать вездесущих пробок, и домчалась до дома с ветерком. Не обращая внимания на нахлынувшие чувства ностальгии, я быстрым темпом направилась к входной двери. На кухне застала маму с тетей, которые тихо о чем-то болтали, но как только они меня увидели, сразу замолчали.

– Привет, – проговорила я обеим, коротко улыбнувшись.

– Привет, дорогая. – Тетя Марина подошла ко мне и нежно приобняла, целуя меня в щеку. – Кофе будешь?

Я покачала головой, отказываясь от предложения. Оказавшись вновь в этих стенах, ко мне вернулась тошнота и волнение, и я не могла сейчас ничего ни есть, ни пить.

Моя мама с трудом поднялась и медленно зашагала ко мне. Она потянула руки, собираясь меня обнять, и я прильнула к ней всем телом. Мы сжимали друг друга так сильно, словно не виделись больше десяти лет.

– Рада тебя видеть, Элизабет, – тихо проговорила она, отстраняясь от меня, чтобы рассмотреть с ног до головы. – Как ты?

– Держусь, – соврала я.

Мне на самом деле было очень тяжело, но я не хотела ее расстраивать. Ей не нужно еще тревожиться обо мне.

На изможденном лице матери промелькнула тень улыбки. Она хорошо меня знала и прекрасно видела, когда я что-то скрывала внутри себя. Но она молча кивнула и направилась в гостиную. Ей сейчас было не до споров, как и мне.

– Вот держи. – Я обернулась на голос тети, которая протягивала мне доверенность.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Сейчас переоденусь и съезжу в банк.

Покинув кухню, я поднялась на второй этаж, собираясь зайти в свою комнату, но снова остановилась возле комнаты брата. Где-то минут пять я простояла, глядя на дверь. Мне надо было в любом случае проверить его ноутбук. Но то, что я боялась там найти, пугало до дрожи.

Сделав глубокий вдох, я повернула ручку двери. Первые шаги дались тяжело, поскольку мои ноги будто одеревенели. Вокруг царила гнетущая тишина, чего не услышишь, живя в многоквартирном доме в городе.

Я села в кресло брата, запуская его ноутбук. Техника быстро включилась, представляя моему вниманию пустой рабочий стол. Тогда я не заметила этого, но на рабочем столе не было никаких файлов или программ, не говоря уже о ярлыке игры, которую я бы не смогла проглядеть.

Нажав кнопку «Пуск», я в очередной раз была удивлена: на ноутбуке не было каких-либо посторонних программ, только те, что обычно стоят по умолчанию на компьютере. Но один закрепленный ярлык все же привлек меня. Сомнений не было, эта та самая игра, о которой говорил Леша, «Парабеллум». Кликнув по ней два раза, я увидела системное окно, где меня просили ввести пароль и активировать веб-камеру. Но это все было неважно, ибо на экране светилось кое-что еще:

«Приветствуем вас, Анатолий Владимирович!»

Среди наших знакомых не было мужчин с таким именем. Во мне сразу начала вскипать кровь. Мне стало неприятно от мысли, что мой брат решил пойти на такой безобразный шаг. Он не имел права тратить деньги, полученные ценой жизни отца, на какую-то онлайн-игру. Если в банке мне скажут, что деньги со счета снял Миша, то я не знаю, как с этим буду мириться. Мне трудно осознавать, что брат был на такое способен.

Вскочив на ноги, я направилась в свою комнату, чтобы переодеться. И уже через пятнадцать минут, я уже шла по улице в направлении автобусной остановки.

Назад я ехала в полном отчаянии. Работник банка подтвердил факт снятия средств два года назад. Не части суммы, а всех денег! Счет был полностью опустошен, там не осталось даже рубля.

Зайдя домой, я сразу же направилась в свою комнату и завалилась на кровать. Голова безумно гудела, а все тело трясло как во время лихорадки. Я уткнулась лицом в подушку, чтобы не закричать от горечи обиды. Но все это отходило на второй план. Сейчас мне необходимо было узнать, что же случилось с Мишей в том чертовом скейт-парке, и была ли в нападении собак случайность. Определенно нет. Теперь я в этом уверена.

Я перевернулась на спину, уставившись в белый потолок. За окном был уже день, но из-за пасмурной погоды в комнате стоял полумрак. Не знаю почему, но сейчас мне хотелось послушать музыку, ту самую, с которой жила всю жизнь, и с которой в определенный момент мне пришлось расстаться.

Вытащив телефон из джинсов, я установила на него приложение музыки, где хранились мои плей-листы. Через пару минут я уже наслаждалась лирическими композициями легенд русского рока. С каждой песней у меня была своя история, где-то хорошая, а где-то печальная. Но как только зазвучала та, что стала для меня своего рода реквиемом по отцу, я почувствовала, как мои глаза увлажнились. Мне не хотелось снова придаваться рыданиям, и я протянула руку к прикроватной тумбе, чтобы схватить телефон и отключить его. Но по неосторожности столкнула его, и он упал на пол. Голос Бутусова продолжал рвать мне душу, пока я на коленях пыталась достать аппарат из-под кровати. Скопившиеся слезы только сильнее усложняли мне задачу, я практически ничего не видела, все было размыто во мраке. Но все-таки мне удалось достать телефон и нажать на спасительную кнопку паузы. Последняя строчка из второго куплета песни «Эхолов» так и осталась висеть в воздухе: