Только потом доминус отодвинул шипы, судорожно выдохнул. Он прижал ладонь к ранам, перекрывая поток крови. Он шагнул на дрожащих ногах, направился к Айлет и принцу, сидящему рядом с павшим Террином.

Айлет разглядывала его, пока он приближался.

— Как… вы не пострадали от обливиса? — выпалила она. — Она притащила вас из Прибежища! Как вы выжили?

Фендрель покачал головой и процедил с болью.

— Я давно создал проклятие, чтобы прицепиться к Инрен, не дав ей сделать со мной то, что она на моих глазах делала с моими товарищами. Она не могла оставить меня в Прибежище, не могла держать меня там дольше мига, не рискуя своей безопасностью.

Проклятие точно было сильным. Тогда раскрытая так сильно тень не удивляла. Фендрель точно взял много сил для такого.

Доминус упал на колено, отпустил раненую левую руку, прижал два кровавых пальца к шее Террина, нашел пульс. Он коснулся шрама на щеке Террина, строго смотрел на него лицо сквозь вуаль боли.

Айлет знала, что проклятие Искажающей ведьмы на Террине не было снято. С Ларантой она это видела, все еще живое, пульсирующее магией, хотя пока что подавленное. Оно могло проснуться в любой миг.

— Ему можно как-то помочь? — спросила Айлет.

Фендрель взглянул ей в глаза. Он встал, сжал рану и размял шею.

— Следи за ним, — прорычал он. — Он пробудится растерянным, ему будет больно. Не давай ему сразу двигаться.

Это был не ответ на ее вопрос. Но она получила только такой, Фендрель повернулся и пошел к двери зала.

— Стой! — закричал Герард, поспешил за дядей. — Нужно найти Серину! Они забрали ее. Фейлин и жрица. Ведьмы. Они забрали Серину. Помоги мне найти ее.

Фендрель прижал окровавленную ладонь к плечу Герарда и сжал.

— Мы будем искать, — сказал он. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти твою невесту. Но мне нужно поговорить с твоим отцом. А тебе нужен порядок в твоем доме, Герард. Поищи кого-то для Эверильд. Проверь гостей. Успокой их, но отправь отсюда без промедлений. Попроси не говорить о событиях этой ночи, подави сплетни.

Герард был потрясен. Он покачал головой, кивнул, вдохнув. Он ничего не мог сделать. Он знал, как и все, что Фантомная ведьма не оставила след.

Фендрель похлопал по плечу племянника, повернулся к двери. Он замер. Айлет смотрела, а он отстегнул щиток с шипами и плавным движением бросил ей. Айлет поймала щиток, избежав острых концов шипов, все еще испачканных кровью Фендреля с теневой чумой. Она посмотрела в глаза доминуса.

— Используй это, — сказал он.

Он ушел в коридор. Айлет слышала, как он кричал страже, но она сосредоточилась на шипах. Фендрель знал, что она выпустила силу Ларанты. Он ощущал ее тень. Закон Эвандера диктовал подавлять так раскрытую тень железом.

Это было глупо. Не было смысла причинять такую боль себе или Ларанте. Ларанта не захватила бы ее, не стала бы прогонять ее душу из тела. Ларанта…

Она поймала взгляд своей волчицы, она была огромной, полной магии, стояла в паре шагов от нее.

Ларанта склонила голову.

«Госпожа, — сказала она, — что нужно? Что нужно?».

Айлет скривилась. Она могла сыграть на вокосе Эверильд Песнь подавления. Она могла легко сделать это, и Ларанта послушалась бы.

Но… знала ли она наверняка? Ларанта в таком состоянии могла сопротивляться песням и победить. И ощутив эту силу и свободу, разве она поддастся снова контролю Айлет?

Герард смотрел на нее. Она ощутила взгляд на своем лице, он ждал, чтобы понять, послушается ли она доминуса как хорошая венатрикс. Она вытерла платьем кровь Фендреля с шипов, пристегнула щиток к левой руке.

«Госпожа, — сказала Ларанта, шагая к ней. — Госпожа, что ты со мной сделаешь?».

Айлет подняла голову, глазами в слезах посмотрела в глаза волчицы.

— Прости, Ларанта, — сказала она.

Она вонзила три шипа в свою плоть до кости.

Тела были найдены. Слишком много тел, скрытых в не использующихся комнатах, под кроватями и в пустых загонах. Пять нашли до рассвета, но могли обнаружить еще больше. Одно из них было в пустом мешке от картошки в подвале кухни, в нем опознали одну из близких помощниц матери Дидьен.

Это снова произошло.

Герард в тумане ужаса говорил со стражей, с советником, с каждым гостем. Он сохранял спокойствие внешне. Он подавлял ужас вокруг, отрицал то, что было правдой, обещал то, что не запоминал… Он сохранял мир, возвращал порядок. Он показывал собой, что королевство устояло, что власть отца оставалась, что воля Богини победит.