И даже потом, мы, подмигивая, друг – дружке, прыскали от смеха, усердно драя длинный пол школьного коридора. Сухая как палка и строгая, словно фельдфебель на казарменном плацу, воспитатель фрау Эльза, назидательно поднимая вверх палец, урезонивала нас:

– Юноши, ваше поведение желает лучшего! Напоминаю вам, что наказание может быть более суровым – наша школа имеет три этажа!

Как ненавидели мы её тогда! А она никогда не меняла наказания! И даже когда мы, стащив её ночной чепчик, водрузили его на голову пугала, грозы местных ворон, даже тогда она ничего нам не сказала.

– Нет, я не был проводником фрау Эльзы, она ни кого из учеников школы не желала видеть.

– Руди! Как ты узнал, о чем я думаю?!

– Тут нет тайных мыслей. Все мысли тут слышны.

– И даже те, за которые мне будет стыдно? – удивился я.

– Тут нет понятия стыда, злобы, жалости и любви! Впрочем, как и ненависти.

– А вот и не правда! Я только что уловил твое настроение! И голос твой стал веселым и беспечным как в детстве!

– Я – проводник! Я выполняю твои желания!

– Да что ты все заладил – проводник, да проводник! Что это такое?

– Тогда слушай. Все люди пред смертью, – как это буднично прозвучало – смертью!

– Так вот все делятся на три состояния: те, которые должны пройти испытания болью, инвалидностью или что еще хуже, неподвижностью – это первое состояние. Второе – почти-то же что и первое, но только им предстоит пройти испытание выбором. Это твое состояние. И наконец, третьи – эти отправляются к мастерам, где им предстоит обдумать все свои ошибки и просчеты в жизни, все удачи и взлеты. Мастер подскажет, как избежать плохого и накопить хорошего…

– А потом – в рай или ад?

– Да нет ни рая, ни ада! Впрочем, как хочешь – может это и есть ад? Некоторые души настолько грязные, что с ними работают два и даже три мастера! А это может длиться очень долго! И душа страдает в неведении: останется ли она целой, или её разобьют на кусочки и передадут их другим душам. Вот, мы и пришли!

Не было ни райских колонн увитых зеленым виноградом, ни привратника в белых одеяниях, позвякивающего связкой ключей.

Это были простые деревянные двери. Двери в слегка обшарпанной кирпичной стене.

Но я сразу узнал их из тысячи дверей, что открывала передо мной судьба.

Это были двери нашего школьного интерната.

Рудольф потянул за ручку, отполированную до блеска детскими ладошками, и буднично произнес:

– Заходи!

А вот коридор, был мне незнаком. Это были вовсе не те доски, что заставляла драить нашкодивших школяров фрау Эльза. Это был ровный, матово светившийся пол.

Мой проводник, вот и я стал называть школьного друга этим все еще непонятным для меня словам, мой проводник Руди встал впереди, как бы перекрывая мне дорогу.

– Перед тобой три двери. Ты сам открываешь каждую из них. Перед тобой, словно кино, промелькнет твоя новая жизнь. Если она тебе понравится, скажи: «Да!» ну нет, так – «Нет!»

– Это что мне предоставляется прожить новую жизнь? – не поверил я Рудольфу.

– Сначала примерить и сделать выбор…

– А почему три двери? – я осторожно ступал по гладкому полу.

– Ты столько заслужил.

Я, хотел было спросить, а есть ли те счастливчики, что заслужили большего количества дверей, но Руди повернул меня к первой двери.

Это была дверь!!!

Высоченная, вся в резных завитушках щедро пересыпанных золотыми накладками. Массивную ручку её (подозреваю из чистого золота), украшали два изумруда, столь глубокой и нежной зелени, что они мне показались яркими огнями. На небольшой пластинке, закрепленной на уровне моих глаз, висела табличка.

«Богатство» всего одно слова было на ней.

Я оглянулся, мой проводник ободряюще кивнул мне – заходи.

Дверь на удивление легко открылась, стоило мне потянуть за ручку.

Я торопливо шагал по улице. Ничего особенного, эта была та самая Альбертштрассе, по которой я, будучи студентом, вышагивал много раз. И я даже знал, что сегодня нагрянут в мою тесную комнатенку под самой крышей, шумной ватагой мои друзья-студенты и среди них будет она….

Вот потому и торопился, надо же было хоть немного разгрести тот холостяцкий беспорядок, хоть как-то показать свою так и не состоявшуюся аккуратность.

Сумку с книжками – за шкаф, ботинки в ящик низенького пузатого комода, а вот с постелью придется повозиться. Места всем не хватит и если придвинуть стол к кровати, то на ней спокойно усядутся человек пять. Я даже улыбнулся своей находчивости. А если ещё она сядет рядом со мной? Надо будет попросить этого толстяка Герберта, что бы он занял мне место рядом с ней. Пусть только попробует отказаться! Не дам больше списывать. Мою суету по наведению порядка прервал настойчивый звонок в дверь. «Так рано?!» – удивиться я.