В то же время он испытывал к ней ненависть. Стоило вспомнить ее лицо или имя – и прошлое впивалось в сердце осколками воспоминаний, вызывая невыносимую боль. Ни медитации, ни молитвы, ни время не смогли ее уменьшить, а каждая встреча бередила старую рану.

Когда Тарлаттус сел напротив Кармелы, скрывающей лицо под черной вуалью, то отвернулся, испытав отвращение. Их свадьба состоялась после коронации, и начало семейной жизни совпало с антинародными реформами. В течение нескольких месяцев он был невольным зрителем, наблюдающим за метаморфозами ее характера, и не понимающим, как они связаны с вознесением Купола, вплоть до того дня, когда узнал правду, перевернувшую его жизнь.

Страх перед инквизицией заставил Кармелу признаться в ужасных грехах, совершенных до замужества. Стоя перед ним на коленях, она умоляла защитить ее, и предложила вероломный план, способный спасти их семью. Более того, даже позволил бы ему получить высокий пост при новом порядке.

В первый раз Тарлаттус отверг это предложение, лишь пообещав не выдавать ее тайну, и, тем не менее, со временем Кармела достигла цели и уговорила его стать агентом, чтобы как можно быстрее избавиться от своих знакомых и при этом не попасть под подозрение. Если бы его жене не грозила позорная смерть, то он, как потомственный военный, не променял бы расшитый мундир с галунами на благосклонность Купола, а данное родителями имя – на позывной агента клира.

– Здравствуй. Как прошло совещание?

Она поздоровалась с ним подчеркнуто деловым тоном, и он с трудом узнал ее безжизненный голос, лишенный прежней нежности.

– Ничего нового.

– Рикардо, трогай!

Возница прикрикнул на коней, и карета качнулась, застучав колесами по брусчатке.

– Ознакомься со списком.

Она протянула незапечатанный конверт. Тарлаттус развернул лежащее внутри письмо и наклонился к окну.

– Новые имена? Кто эта Софья из рода Урбан?

– Девчонка, сестра Аэрин… – женщина вдохнула через плотно сжатые губы, и в ее речь вплелись нервные нотки. – Из-за этой неуправляемой девицы у нас могут появиться проблемы. Я пыталась удержать ее, но Аэрин уехала в Полтишь. Ты же понимаешь, что она не должна вернуться?

Он ощутил во рту появившуюся горечь и чуть не сплюнул. Даже первое знакомство с вывернутыми суставами у него не вызвало тошноту.

– Разумеется, – процедил он сквозь зубы, борясь с желанием ударить жену по лицу. – Я найду ее.

Предусмотрительная Кармела составила два списка. Тот, что он держал в руках, был подготовлен для инквизиторов и содержал как имена, так и адреса столичных дав. Собственно, передать его, не вызывая подозрений, смог бы только тайный агент. Если Собор получит анонимный донос, то начнет искать того несчастного, кто имел неосторожность познакомиться с таким количеством еретиков. Кроме того, Кармела беспокоилась и о положении мужа в соборной иерархии, поскольку оно играло ключевую роль.

А во втором списке, который они неоднократно обсуждали и в итоге выучили наизусть, упоминались нежелательные свидетели. Со слов Кармелы, Аэрин была одной из немногих, кто видел обе стороны медали и знал о ее порочном прошлом. План не был идеальным: все, кто помнил неприглядную биографию Кармелы, ни при каких обстоятельствах не должны попасть на допрос. Услужливо предоставленные мирскими властями Собору дознаватели способны заставить немого исполнить оперную арию. В послушание агентов в обязательном порядке входила уборка паноптикума инквизиции, и многие не выдерживали вида изувеченных тел. Тарлаттус, с одной стороны, не одобрял такие методы, а с другой – неохотно признавал их эффективность. Не больше и не меньше. К собственному стыду, его мнение опиралось на сухую статистику… и только на нее. Поэтому они не могли рисковать, оставляя кого-то в живых. Даже тех, к кому испытывали симпатию.

Имя Аэрин появилась в списке одним из первых, и Тарлаттус, понаблюдав несколько дней за красивой девушкой, проникся к ней уважением. Не отличаясь обеспеченностью, она находила время и средства, чтобы пожертвовать в приюты для беспризорников и дома престарелых. Покупала и раздавала беднякам продукты и лекарства. Пользуясь своей привлекательной внешностью, выпрашивала у бакалейщика и пекаря обрезки мяса и испорченный хлеб, которыми кормила бродячих собак и вездесущих голубей. Поймав себя на крепнущей привязанности и стремясь порвать ее, он безуспешно искал причину, по которой Аэрин можно подозревать в ереси, но остался с пустыми руками. Хороший вкус и приверженность к модным тенденциям лично у него не вызывали антипатию и тем более не перевешивали достойные поступки сеньориты…

– Это все, о чем… ты хотела сказать?

Агент удержался, чтобы не обратиться к ней на «вы» и положил список во внутренний карман. Кармела поняла, к чему он клонит, и усмехнулась:

– По словам Марии, в Вилоне нет запрещенных книг.

– Этого не достаточно. Похоже, Наставница не доверяет тебе.

Интонация голоса не выдавала разочарования, но после стольких лет знакомства она понимала, что он думает на самом деле. Точнее, Тарлаттус позволял ей читать те мысли, которые подтверждали ее предположения. Эта была тонкая игра и взаимная манипуляция. По его легенде в обязанности агентов входит розыск еретических рукописей, нахождение которых приближает получение высокого сана. Такие поиски велись только по распоряжению и под надзором председателя трибунала священной инквизиции, и ему не давали таких полномочий. Если у Кармелы и появились сомнения в его искренности, то она их тщательно скрывала, выжидая, когда он проговорится или выдаст правду каким-либо иным образом.

Могла ли она догадаться, что этот обман подсказан куратором Тарлаттуса? Чем бы ни руководствовался дон Родригес, рассказывая о способах достижения гармонии между телом и духом, он указал ему на новый путь, тем самым подарив Тарлаттусу надежду. Агент не питал по этому поводу иллюзий и обманывал жену не из-за наивного легковерия, а из-за призрачной возможности начать все с начала. Они могли бы уехать из Эспаона. Хотя это очевидное решение на данный момент можно назвать запоздалым, почему-то раньше оно не приходило ему в голову. Быть может, выбравшись из-под угнетающей тени Собора, они вновь станут теми, кем когда-то были. Конечно, сейчас все усложнилось, и без помощи Родригеса, лаконично обозначившего цену за свои услуги, у них нет шансов на спасение.