У остальных с дарами никаких особых изменений не произошло, и сюрпризов никто не подкинул, но я интересом выслушал каждого. Поинтересовался, как и кому из них велено пить горох, и разрешено ли принять жемчуг. После нашего похода и охоты у загрузившегося кластера жемчуга у нас сейчас скопилось прилично, и оставлять его в загашнике вместо усиления отряда с его помощью я не собирался. Надеялся, что хватит и на усиление и на некоторые другие нужды.

Последней из смотровой вышла Эльза. Разумеется, мне она о своих дарах не доложила, но я и так знал, что она умеет. Быть может после жемчужины, что она приняла у знахаря, появится что-то новое или может ее зажигалка разовьется до огнемета, но пока точно все по-старому.

Все устроились ждать нас, а мы втроем: я, девочка и кот, вошли в кабинет знахаря на осмотр.

— Еще одну девочку где-то подобрал? — спросил зевающий бородатый мужик.

— Нет, это Василиса. Ты ее уже видел. Я хочу, что бы ты взглянул на нее снова, — не скрывая своего торжества, сказал я.

— Василиса. Василиса, — знахарь снова зевнул. — Ты для чего меня в расстройство вводишь с утра пораньше? Я же сказал что у нее нет… — он положил ей руку на голову и запнулся. — Самурай, с-с-… - он не выругался при ребенке, сдержался, а ругаться явно хотел сильно, — нехороший ты человек. Ты что где-то скреббера убил? — знахарь вытаращил глаза на меня.

— Это не важно, но Самого я не убивал. Что с девочкой? — улыбнулся, уже понимая, что все получилось.

— Ну, ты же, мать твою за ногу, знаешь, что бывает после белки. Она теперь иммунная. Даже не станет иммунной, а именно уже иммунная. Это сто процентов, — он засуетился. — Я сейчас карту заведу. Таких случаев единицы. У нее уже дар формируется, так что приведешь девочку ко мне через пару дней, а потом я должен ее наблюдать каждый месяц, — он поднял вверх указательный палец, над головой, и покрутил им. — Ты же понимаешь, что болтать об этом не стоит? — он глянул на девочку смотрящую непонимающе, а потом на меня.

— В чем проблема? — я понимал, что об этом распространяться не следует, но хотел послушать его соображения.

— Это я знахарь и действую по своему этикету. У меня тайна похлеще врачебной тайны и тайны исповеди взятых вместе. Я никогда не наврежу пациенту, но это я, — он потряс руками. — Ты дал девчонке белку. Она теперь всем будет интересна и нашим ИЦешникам, и Институту, внешниками и сильным людям стаба. У нее еще даже не сформировался дар, но она натуральный белый хигтер. Каким бы ни был этот дар. Он будет просто на уровне бога. Понимаешь?

— Не совсем, — откровенно включил дурака я.

— Да мама дорогая, — он крутнулся волчком на левой пятке, чего я от него не ждал. — Надеюсь, ты просто придуряешься. Если она будет знахарем, то я рядом с ней щенком буду. Если электриком как ты, то ты, несмотря на то, что хигтер, тоже щенок. Так понятно?

— Понятно, — я кивнул. — Девочка теперь в моем отряде. Я забочусь о ней и если кто-то захочет себе такую же, то пусть найдет другую и даст ей белый жемчуг. А ты будешь держать язык за зубами. Я помню про знахарскую тайну, но сказать, что если с ней что-то случиться из-за твоей болтливости, то я приду к тебе, обязательно должен, — улыбнулся ему совсем не добро.

— Я тоже помню, про свою тайну. Ты смотри, что бы из твоих кто лишнего не сболтнул, — пробурчал он, топая к компьютеру.

— За своими я сам присмотрю. Медевак, никаких карт и записей, — рыкнул я, тормозя его на месте. — Ты хороший человек и не заставляй меня к тебе относиться плохо.

— Понял, — он остановился на месте, но добавил. — Без записей и карт, но я все равно должен ее наблюдать. Что бы вообще ее ни к одному знахарю больше не водил. Только ко мне. В край к жене к моей, но только в самый край.

— Не поведу. Зачем мне еще кому-то эту тайну открывать? — теперь улыбнулся вполне по-доброму и погладил стоявшую подле меня и державшуюся за мою руку девочку по голове. — Вася, иди к Эльзе. Подожди меня с ней и ребятами, — указал на дверь.

— Хорошо дядя Самурай, — девочка поднялась пошла на выход.

— А твои? Они точно никому не проболтаются? — глянул он на дверь, закрывшуюся за Василисой.

— Если у кого язык длинный сорву шеврон с плеча вместе с плечом и головой, но ведь долго все равно не утаим. Откуда-нибудь узнают все кому надо. Может пара месяцев, может меньше, может больше, но слухи поползут, — я прекрасно отдавал себе отчет, что такое шило долго в мешке не утаишь, но хотелось, что бы о нем не знали подольше.

— Это да, — не весело согласился знахарь.

— Теперь меня посмотри, — перевел я тему.

Знахарь подошел и поводил у меня ладонями над головой.

— Все ясно, — присел он на стул.

— Новый дар? — спросил я.

— Это не новый дар это открылась еще одна грань старого. Я думаю это нечто вроде электрического щита. Вижу, он активирован. Что случись? Как оно конкретно проявляется?

— В меня стреляли, но не убили. Я видел искры как от замыкания и пули исчезли, — пояснила я.