Стекло ударилось в плечо Ирис, жидкость разлилась повсюду, а затем стакан разбился о землю у ее ног.

Прежде чем кто-либо, включая меня, успел вмешаться, Ирис оказалась вне досягаемости Тамми, быстро развернувшись и сильно толкнув в грудь другую, отбросив ее на целых три фута, прямо в бассейн.

Очевидно, моя Ирис знала, как себя защитить.

Я не должен был быть удивленным этому.

Я добрался до девушки в следующую секунду, схватил ее за талию, защищая ее ножки от разбитого стекла, наступив в него сам.

Я отнес ее на несколько метров ото всех, прижимая к себе, поглаживая ладонями ее волосы, спину, бормоча успокаивающие слова, грозно смотря при этом на свою бывшую, которая выглядела как рассерженная намокшая крыса.

Тамми смотрела в ответ глазами, наполненными ненавистью.

Я должен раз и навсегда покончить с этой женщиной.

– Никогда больше, – громко ответил я ей. – Ты никогда больше не тронешь ее, иначе чертовски будешь об этом сожалеть. Мне следовало арестовать тебя за нападение.

– Не надо, – пробормотала мне в грудь Ирис. – Все нормально. Она не причинила мне вред.

Я посмотрел на нее, потянув за плечи, чтобы убедиться, что с ней все хорошо.

Она не только не выглядела потрясенной, но и совершенно счастливой.

Сводящая с ума женщина.

Тернер лично сопроводил Тамми, и мне пришлось сдержать смех, когда я услышал его голос аля-профессор, отчитывающий и стыдящий. Каким-то образом ему удалось увести ее без особой борьбы.

– Извини, – тихо сказала Ирис, не сводя глаз с ног.

Мои глаза чуть из орбит не вылезли.

На нее напали, и она еще и извиняется? Я бы не стал винить Ирис, если бы уже сбежала от царящего в моей жизни хаоса, а вместо этого она извинялась?

– Почему ты извиняешься? Она напала на тебя. Это мне жаль, я должен просить прощения за то, с чем ты столкнулась.

Уголок ее рта слегка приподнялся, глаза замерцали, и даже в этот момент мне потребовалась минута, чтобы понять, что она не развлекалась, а пыталась всеми силами сдержать рвущийся наружу смех.

– Я специально спровоцировала ее. Это ужасно, особенно после моего небольшого выступления во вложение инвестиций в невыгодные акции. Не злись на меня, но мне очень понравилось ее недовольство. Это не значит, что я ревную; мне просто… она правда не нравится. Было приятно надрать ей задницу.

Я начал смеяться. Начал и никак не мог остановиться в течение долгого времени. Наконец, я взял себя в руки:

– Что ты ей сказала, из-за чего она так разозлилась?

– Она уже подошла разозленной. Знаешь, она видела, как мы занимаемся сексом. Она подошла и высказалась об этом. Предполагаю, она все и затеяла это ради того, чтобы сказать мне, какой я была мерзкой, дрянной и безвкусной, когда набросилась на тебя, после того как мы трахались в чужом доме. – Она пожала плечами. – А я ответила, что не в силах отказать тебе, что мы все делали вместе, что ты хотел, чтобы я ласкала твой член всеми возможными способами, потому что теперь он принадлежит мне.

 Я не смог сдержать смешок, а также прошедшего сквозь меня удовольствия от ее слов, которое, казалось, коснулось всех частей моего тела.

– О, да, еще я сказала, что все то, что мы делали, было менее противным, дрянным и безвкусным, чем минет с другим мужчиной в доме ее мужа.

– Вот дерьмо, – выругался я.

– А потом я назвала ее отвергнутой шлюхой. Думаю, именно это ее и рассердило.

– Согласен, – с иронией в голосе отметил я. Именно это и послужило причиной.

Сделав несколько шагов, я понял, что порезал ступни о битое стекло.

Порезы были поверхностными, но по тому, как испугалась Ирис, увидев кровь, можно не согласиться.

Она усадила меня на бортик у края бассейна и настояла на том, чтобы самостоятельно обработать каждый порез. Она беспокоилась о моих ранах, как о своих собственных, только я бы никогда не подумал, что она будет так беспокоиться о самой себе.

Ее пристальное внимание было лестно, и нежное маленькое чувство в моей груди стало еще больше расти.

– Могу я снова увидеть твое удостоверение личности? – резко спросил я ее по дороге домой, наблюдения Тернера въелись в меня.

Она осталась невозмутимой.

– У меня нет с собой удостоверения. Это плохо?

– Ты взяла сумочку, – кивнул я.

– Его в ней нет. В следующий мой визит, я покажу тебе его, если это так важно.

Моя цель была разрушена, а страхи не развеяны.

– Тебе действительно 24? – спросил я, бросив на нее долгий испытующий взгляд, остановившись на красный свет.