— Отпросился навестить очередную девицу. Меняет их, стервец, чуть ли не каждую неделю. Не пойму, что они в нем находят?

— Когда-то отец говорил обо мне то же самое!

И, весело подмигнув, хозяин дома принялся разрезать зажаренную баранью ногу.

***

К зиме следующего года Изабель превратилась в привлекательную девушку. У нее были выразительные, слегка раскосые карие глаза; белая кожа прекрасно гармонировала с густыми темными волосами. Лишь любопытный носик постоянно влезал во взрослые беседы отца.

Рено с Габриэлем за прошедшее время очень сдружились. Они вместе воевали — стычек в приграничных районах хватало с избытком — и проводили свободное от службы время. Д’Эспри даже снял жилье неподалеку, чтобы после затянувшихся далеко за полночь бесед было проще добираться до собственной постели.

Изабель, проявляя упорство, вертелась рядом с ними. Ее детская восторженность красивым другом отца постепенно переросла в откровенный флирт. Рубец на лице Габриэля благодаря стараниям Хайфы давно превратился в еле заметную полоску, а отточенная физическими нагрузками фигура выглядела как никогда эффектно. Он находился в зените мужской красоты, и редкая женщина могла смотреть на него равнодушно. Изабель, к сожалению, не стала исключением; она не сводила с рыцаря влюбленных глаз. Пытаясь бороться с этим, Габриэль прибегал в общении с ней к холодной строгости, а иногда и к открытому пренебрежению. Не помогало.

— Рено, негоже юной девице слушать наши грубые беседы с пикантными подробностями походной жизни, — уже не в первый раз сказал он другу.

— Перестань наговаривать! Пошлостей и сквернословия мы избегаем. А девочке скучно. У нее нет матери. С кем ей беседовать? — отмахивался Рено, делая вид, будто не понимает сути проблемы. — На днях отправимся к родственникам жены в Цезарию. Для меня эти поездки тяжелы — там все напоминает о покойной супруге. Но для Изабель это развлечение.

— Когда поедете, возьми с собой моего Андре. Дороги неспокойные, и еще один человек вам не помешает.

Спустя неделю во дворе дома д’Эспри раздался громкий цокот копыт. Рыцарь читал перед сном. Вдруг к нему в комнату влетел Андре. У него заплыл один глаз, а одежда была покрыта кровавыми разводами.

— Беда, сеньор! На нас напали разбойники и захватили в плен Изабель!

— Это твоя кровь? — спросил Габриэль, указывая на рубашку.

Он уже опоясывался мечом. В критических ситуациях шевалье принимал решение и действовал одновременно.

— Не моя, Этьена. Со мной все в порядке. А вот Рено ополоумел. Еле привезли его домой. Пришлось связать!

Де Вир сидел на табурете и, обхватив голову руками, громко выл. Усевшись напротив, Габриэль бесцеремонно приподнял лицо несчастного отца за подбородок.

— Ты успел рассмотреть нападавших? Кто это был? Сколько их? Остальные, — он бросил взгляд на оруженосцев, — тоже пытаются вспомнить.

— Разбойники, кто же еще? — первым заговорил Андре. — Только в их шайках арабская речь мешается с лингва-франка.

— Не сарацины — точно, — сказал Этьен, поддерживая ладонью раненую руку, обмотанную окровавленной тряпкой.

— Я насчитал человек семь или восемь, — отозвался Рено; решительный голос друга заставил его очнуться. — Они неожиданно выскочили из темноты и попытались захватить вьючную лошадь со скарбом. Изабель заметила их первой и подняла крик. Пока мы отвоевывали назад свои пожитки, кто-то из разбойников схватил мою дочь и, перекинув через седло, ускакал. Остальные негодяи, быстро смекнув, прикрывали отход своего товарища. Нам удалось уложить двоих, но остальные успели скрыться. На небе были тучи, ни черта не видно… Разбойники просто растворились в темноте.

— Господин прав, — закивал головой Андре, — я поскакал следом за мерзавцами, но они исчезли, словно призраки. Даже стука копыт не было слышно.

— Таким образом, их осталось шестеро, — подсчитал Габриэль. — Копыта лошадей они обвязывают тряпками, чтобы скакать бесшумно… Значит, так! Завтра ты, Рено, останешься дома — будешь ждать вестей от разбойников. Они обязательно потребуют выкуп за Изабель.

— Но ее могут продать в какой-нибудь гарем! — воскликнул де Вир. При упоминании о дочери у него на глазах вновь появились слезы.

— Могут. Но сначала попытаются получить выкуп! Ты заплатишь за нее гораздо больше, чем дадут в любом гареме, даже учитывая то, что она девственница. Мы же с Андре пройдемся завтра по базарам и харчевням, будем вслушиваться в болтовню прохожих. Может, кто-то обмолвится о вчерашнем похищении. А сейчас всем спать, — приказал Габриэль, но, взглянув на де Вира, с искренним сочувствием добавил: — Тем, кто сможет.

Утром, переодевшись в бедняцкие отрепья, Габриэль и Андре стали прохаживаться по торговым кварталам Акры в поисках каких-либо сведений. Протолкавшись напрасно весь день, вечером они вновь сошлись в доме у Рено. Рассевшись полукругом возле горевшего на кухне очага, мужчины сообщили о неутешительных результатах. О еде никто не вспоминал — слишком все были подавлены.