Благодаря стараниям д’Эспри было получено разрешение на тюремное свидание. Сабина заметила, что ему нравится выглядеть в ее глазах всесильным, но это не делало его поступок менее великодушным. Он по праву заслужил слова восхищения и благодарную улыбку.

Чувствуя себя героиней рыцарского романа, отважная девушка носила арестанту хлеб с сыром и овощами и ткань для перевязок. Раны Кретьена ужасали Сабину, но пытать его перестали. Встречи проходили в душном помещении стражников под надзором заплывшего жиром начальника тюрьмы. Тот, не заметив ничего крамольного, решил больше не водить узника туда-сюда, ведь это было очень неудобно. И однажды разрешил девушке спуститься в камеру Кретьена.

Уже на первой ступеньке Сабина почувствовала запах гнили, и ее горло сжало от удушья. Лестница была такой крутой, что девушке пришлось ухватиться за скользкую стену. Поежившись от омерзения, Сабина осторожно продолжила путь и, оказавшись внизу, проскользнула в предварительно открытую охранником дверь. В камере стояла едкая вонь немытого тела, гноя, крови и вековой плесени. В глазах у девушки защипало.

Погруженный в тяжелую дрему узник лежал на грязной соломе. Он горел от жара и тихо стонал. Сабина поняла, что раны Кретьена начали гноиться и его надо немедленно спасать. Они с юношей были почти одного роста, к тому же за время заключения он изрядно похудел. Значит, он без труда сможет натянуть на себя ее платье, а широкий плащ скроет отличия в их фигурах… Сабина опустилась на солому и нежно тронула Кретьена за плечо. Он перестал стонать и медленно приподнял голову.

— Сабина? — Юноша с усилием повернулся на бок и уселся рядом с девушкой. — Добрый… Сейчас день или вечер?

— Вечер. — Тусклый свет от масляной лампы, которую Сабина принесла с собой, почти не рассеивал темноту подземелья. — Нам надо поговорить. Только не перебивай меня.

И девушка сначала неуверенно, а затем страстно стала убеждать Кретьена в необходимости бежать и продолжить свое дело. Добрых Людей осталось очень мало, и долг каждого истинного катара — выжить, чтобы и дальше нести слово Истинной Веры.

— А обряд посвящения? Ты ведь так хотел принять Consolamentum!

— Больше всего на свете, — признался Кретьен, невольно махнув рукой, и тут же скривился от боли в поврежденном плече. — Но что я могу сделать? Убить стражника? Я ни за что не пролью человеческой крови! Я — Добрый Христианин. Всякая мысль о насилии нам противна.

— Мне известно об этом… Мы их перехитрим! Ты наденешь мое платье, сверху набросишь плащ и выйдешь отсюда. По приказу де Монфора крепостные стены разрушают, поэтому городские ворота охраняют кое-как. Покинув Тулузу, ты спрячешься в горах, а затем уйдешь в свой Монсегюр. Твои единоверцы — прекрасные лекари, они быстро поставят тебя на ноги.

Кретьен попытался возразить, но Сабина прикрыла его рот ладошкой:

— Постарайся не хромать. Капюшон натяни на лицо и опусти голову, как будто плачешь. Стражники привыкли к тому, что я заливаюсь слезами, к тому же они изрядно выпили. Да и свет одного-единственного факела скорее сгущает тени, чем освещает помещение… Я же переоденусь в твои штаны, волосы спрячу под рубаху и отвернусь к стене. До утра никто ничего не заподозрит.

— Я не могу рисковать твоей жизнью, — все же возразил Кретьен, впрочем, довольно нерешительно.

Это подстегнуло Сабину к тому, чтобы привести новые доводы, но становилось непонятно, кого она пытается убедить: узника или себя?

— Не повесят же меня, в самом деле! — с нервным смешком закончила девушка.

— А вдруг тебя оставят в этом подземелье?

— Не оставят! Госпожа Агнесса часто обвиняла меня в чрезмерной романтичности. Она легко убедит всех, что я, начитавшись рыцарских романов, потеряла связь с реальным миром.

Катар молчал. Его спасительница почувствовала, как ледяной страх заползает к ней за шиворот. Ее решимость неумолимо испарялась, но она не пойдет на попятную!

— Пора! Повернись к двери, а я отвернусь к стене. Вещи положи на солому, — скомандовала девушка и резкими движениями развязала шнурки тонкого плаща.

Кретьен нерешительно поднялся, тяжело вздохнул и… покорно снял с себя одежду.

Переодевшись, Сабина круто развернулась и вплотную приблизилась к юноше. Она ощущала страх, тревогу, злость на покорную обреченность катара, и это делало ее движения порывистыми.

— Поцелуй меня! — выдохнула девушка.

Кретьен отшатнулся, чем разозлил ее еще больше. Не такое прощание рисовала себе Сабина в мечтах.

— Я знаю, у вас это не положено. Но, возможно, мы никогда больше не увидимся!

Только тут отупевший от пыток и безысходности Кретьен осознал величие жертвы, которую принесла для него эта девочка. Он нежно обнял Сабину за плечи и поцеловал ее в щеку, а затем, помедлив, ласково коснулся девичьих губ.

— Спасибо! Я всегда буду помнить это подземелье и твою отвагу. Все Добрые Люди будут молиться за тебя, — сглотнув слюну, прошептал он. — Сохрани тебя Бог!

— Иди, — еле слышно отозвалась Сабина. У нее сжалось горло. Еще чуть-чуть — и из глаз брызнут слезы. — Скоро закроют городские ворота. Надо спешить.