— Скажите, чудесный спаситель, моя память восстановится или я так и буду барахтаться среди неясных образов? — Устроившись на скамье в монастырском саду рядом с Рено, шевалье с наслаждением вдыхал холодный воздух. В руках он теребил затейливо вышитый пояс, который недавно нашел среди своих вещей.

— К вечеру начнется дождь. — Рено смотрел на небо, обдумывая ответ. — Что же касается памяти… Бывает по-разному. Но вы молоды, и это главное! Молитесь чаще. Господь милосерден.

В конце зимы пришло письмо от Алисы де Монморанси. Видно, Жан с Пьером все же успели отправить весточку Ги, а тот при встрече сообщил новость матери. Алиса была очень рада, что Габриэль выжил; она писала ему о том, что осада Тулузы продолжается и она едет в Париж за пополнением. В этом послании не было ничего особенного, но тем не менее оно заставило шевалье встряхнуться, и в его больной голове все встало на место.

Рено не пожелал отпускать от себя интересного пациента. Ранение в голову, повлекшее за собой потерю памяти, медленный процесс ее восстановления, выяснение причин глубоких обмороков — любознательный лекарь сделал для себя много неожиданных открытий. Габриэль не возражал против того, чтобы за ним наблюдали, и продолжал жить в келье своего спасителя. Шевалье много читал. Пульсирующая головная боль часто мешала ему даже думать, но он с завидным упорством листал книги, хранившиеся в аббатстве. Да и Рено-молчун не допекал его расспросами. Однако теперь Габриэлю захотелось поделиться с монахом радостью, и, свернув в который раз перечитанное письмо, он блестящими глазами уставился на своего спасителя. Они сидели у зажженной свечи за столом, и монах натирал до блеска дорогие врачебные инструменты.

— Дорогой Рено, вы даже не представляете, как я счастлив! — воскликнул Габриэль.

— Получили хорошие вести от родных?

— Вести самые простые и письмо обычное, хоть и сердечное и ласковое. Но я наконец-то вспомнил главное!

— Вспомнили? — В выцветших глазах врачевателя зажглось профессиональное любопытство.

— О своей невесте. Я никак не мог восстановить в памяти, почему так резко уехал из Тулузы. Что произошло? И решил для себя, что накануне успел попросить руки любимой девушки у ее опекунши. Но, получив отказ, рассердился и уехал — с твердым намерением потребовать у Симона де Монфора свою долю за участие в войне, чтобы бросить деньги к ногам надменной баронессы.

— И?..

Шевалье взволнованно забегал по келье, однако монах поймал его за руку и осторожно, но настойчиво снова усадил на лавку.

— Спокойней, молодой человек, вам нельзя так волноваться.

— Я спокоен, — ответил Габриэль, не переставая улыбаться. — Я не успел сделать предложение Сабине! На радость или на беду, меня срочно вызвал к себе барон, не дав времени даже на то, чтобы как следует проститься с любимой. Так что все в порядке. Я сейчас же еду к ней!

— Послушайте старика, нетерпеливый юноша! Скачка верхом вам сейчас категорически противопоказана. К тому же у вас довольно часто случаются внезапные приступы, которые заканчиваются глубокими обмороками, что в дороге может привести к смерти. Поэтому настоятельно советую вам еще какое-то время попить лекарственные настойки и восстановить силу в руках и ногах.

— Сколько времени на это понадобится?

— С полгода. — Старик сделал паузу и, увидев в глазах молодого человека вполне понятную растерянность, сжалился над ним. — Хотя бы пару месяцев. А как только потеплеет, поезжайте. Кстати, ваша левая рука из-за ранения еще не очень хорошо двигается, поэтому советую разрабатывать ее с помощью фехтования. Сейчас самое время этим заняться.

— Спасибо, брат Рено, я последую вашему совету. — Шевалье заметно сник, но, подумав, согласился с монахом. — Вы вытащили меня с того света, а потому наверняка знаете, что нужно делать.

— Благодарите не меня, а свою молодость. Лишь она способна творить чудеса, неподвластные даже самому умелому лекарю, — улыбнулся мудрый монах.

Габриэль и впрямь все еще ощущал ужасную слабость, да и постоянно падать в обморок перед возлюбленной, словно впечатлительная девица, ему не хотелось. Поэтому шевалье выполнял предписания Рено с удвоенным усердием: пытаясь восстановить былую силу и гибкость, упражнялся в фехтовании обеими руками. И носил не снимая пояс, вышитый Сабиной. Окрыленный надеждой Габриэль написал ей два письма, прекрасно понимая, что их вряд ли смогут доставить в осажденную Тулузу.

Незадолго до запланированного отъезда Габриэлю вручили короткое письмо от мадам Алисы. Та в двух словах сообщала, что баронесса де Лонжер, получив в середине минувшей зимы известие о смерти шевалье, быстренько выдала племянницу замуж.

Вспышка яростной боли в голове привела к спасительному забвению. На этот раз брату Рено пришлось как следует постараться, чтобы привести рыцаря в чувство. Немного оправившись от потрясения, Габриэль взял меч и отправился в лес за пределами аббатства. Он бесцельно бродил там до позднего вечера, в исступлении круша ни в чем не повинные деревья и кусты. До тех пор пока не выбился из сил. В последнее время адская отупляющая боль толкала его за стены обители, но теперь шевалье просто сидел на живописных лужайках густого леса с распускающейся сочной листвой. Однако окружающая красота не трогала Габриэля. Его глаза застилало соленой мглой, и он грыз веточки, чтобы не разрыдаться.

Возвращаться в Тулузу Габриэль не хотел. Боль от предательства Сабины скручивала его пополам. Рыцарь попытался оправдать ее поступок приказом тети, которой та была обязана подчиниться, и известием о его, Габриэля, смерти. Но кто сообщил им о его гибели, кому они безоговорочно поверили? А главное, почему так быстро сыграли свадьбу, не соблюдая даже видимость приличий? Пошла же когда-то Сабина наперекор всем, чтобы спасти катара! Эти беспощадные мысли свинцовым обручем сдавливали голову шевалье.