— Сабина, очнитесь! Сабина! — Стянув кожаные перчатки, Робер легонько похлопал ее по щекам.

Женщина отрывисто застонала. Облегченно выдохнув, граф ощупал ее голову. Крови не было — еще одна удача. Значит, пожухлая трава и опавшая листва смягчили падение. Оставалось удостовериться в том, что у баронессы нет переломов.

— Сабина, дорогая, вы можете говорить?

Она медленно открыла глаза. Из туманной пелены проступало встревоженное лицо… Габриэля. Сабина улыбнулась. Но по мере того, как пелена рассеивалась, все отчетливей вырисовывался облик огорченного Робера. Баронесса удивилась этой смене лиц, но ее память вскоре прояснилась.

— Со мной все хорошо, — еле слышно прошептала женщина.

— Сосредоточься, родная моя. — От неподдельного волнения у графа подергивалось левое веко. — Руки, ноги, спина целы? Ты чувствуешь где-нибудь боль?

— Нет, только голова кружится.

— Понятно. Я возьму тебя на руки, но если станет больно, сразу же кричи.

Сабина слабо кивнула. Робер заботливо запахнул на ней плащ, затем свистом подозвал своего верного коня, и тот по команде хозяина опустился на передние ноги.

Граф устроил женщину впереди седла и, сильной рукой придерживая ее за талию, медленно двинулся к дороге.

Покрутив в раздумьях ушами, Дамаск пошел следом за хозяйкой: виноват, конечно, но теплое стойло и заботливые руки в лесу вряд ли найдутся.

— Господи, жива!

Сердце стоявшей на обочине королевы радостно забилось. Пока де Дрё разыскивал баронессу, Бланка лишь отчаянно молилась, не участвуя в женских пересудах. И, как могла, успокаивала рыдающую Вивьен.

— Сабина, вы сможете пересесть в экипаж?

— Попытаюсь, ваше величество.

Баронесса с усилием оторвала свою тяжелую голову от мужского плеча. Однако перед глазами у нее тут же все поплыло, и, судорожно вцепившись в руку графа, она вновь прислонилась к нему обмякшим телом.

— Госпожа Бланка, она не сможет ехать даже в повозке. При столь сильном головокружении необходимо хотя бы день отлежаться. — И, не дожидаясь разрешения, Робер поискал глазами виновника происшествия. Перестав дышать, виллан вжался в ствол дерева; пес, чувствуя вину, с поджатым хвостом сидел у его ног. — Эй, Жак, живо сюда! Повесить бы тебя с твоей собакой, да времени нет. Поблизости есть постоялый двор?

— Да, благородный господин. — Осознав, что скорой расправы не последует, крестьянин стал отвешивать графу земные поклоны, подметая бородой опавшую листву. — Лес скоро закончится, за ним — богатая деревня с церковью и громадным трактиром. Там есть комнаты для путников.

Королеве стало понятно: граф, живущий по собственным правилам и ни во что не ставящий общественное мнение, все уже решил и не отступит. Спорить с ним — лишь ронять собственный авторитет в глазах придворных. Но оставлять их с Сабиной наедине нельзя: необходимо соблюсти приличия. Лишние сплетни, в том числе и о ее фаворитке, ей ни к чему.

Поэтому Бланка опередила Робера:

— Сделаем так! Вы, граф, с баронессой и ее камеристкой останетесь в деревне. Пусть Сабина полежит сегодня и завтра до полудня, а затем догоните нас в Суассоне. Обряд посвящения в рыцари произойдет послезавтра, надеюсь, вы успеете. В помощь вам оставляю мадам д’Энви. И не забудьте кликнуть своих оруженосцев. Времена неспокойные, а на вашем попечении три дамы.

— Спасибо, ваше величество, сделаем, как вы приказали. — Говоря это, Робер не успел вовремя опустить глаза, и Бланка заметила в них иронию.

Не важно, главное — он ей подчинился.

Маленькая кавалькада двинулась по узкой тропе в сторону деревни, а королевский кортеж вскоре скрылся за невысоким холмом.

Как и следовало ожидать, «громадный трактир» оказался убогим деревянным строением, правда, двухэтажным. Но для бедного крестьянина, ютившегося в жалкой лачужке, это действительно было гигантское сооружение. Комнаты тут оказались опрятные, с чистой постелью. Нашелся даже новенький таз и горячая вода.

Вивьен обтерла тело госпожи влажной тряпкой, и Сабина тут же провалилась в глубокий сон. Камеристка же принялась чистить и штопать ее платье, а Луиза стала устраивать себе ложе на сундуке. Кровать была занята, но перебраться в другую комнату придворная дама наотрез отказалась. Прервав вечерние женские хлопоты, явился де Дрё, державший в руках деревянный поднос. Шутливо кланяясь, он, как заправский лакей, поставил на столик принесенную еду и кувшин с вином. Граф в роли трактирного слуги выглядел настолько забавно, что Вивьен тут же прыснула смешком.

— Я велел подать самого хорошего вина. Не обессудьте, это все, что удалось найти. — Влив в себя уже не одну кружку хмельного напитка, Робер весело улыбался и то и дело поглядывал на Сабину. — Баронесса спит?

— Как младенец!

— Тогда не стану вам докучать. Ужинайте — и хороших снов. — И могучий воин на цыпочках удалился из комнаты, создавая из-за излишнего усердия еще больше шума.

Вивьен зажала рот двумя руками, чтобы не расхохотаться во весь голос.

— Граф всегда полон озорства. — Даже чопорная Луиза улыбнулась. — При дворе его либо боготворят, либо не понимают, а потому не любят. Третьего не дано.