— Это приглашение, Ари, — проронил он, небрежно откладывая письмо.

— Приглашение? — недоуменно переспросила она.

— Да, на бал. В летнюю резиденцию Их Величеств. Что скажешь? Или мне ответить королю отказом?

— Но... — она недоумевала, как такое возможно, — я не представлена ко двору. И наша свадьба... ее же не было. Как же я могу там появиться? Разве это... это допустимо?

— Будь это обычный праздник во дворце или прием, я был бы обязан немедленно представить тебя Их Величествам. Но... ты слышала о летних балах при малесском дворе?

О летних балах? Да, кажется... точно, девочки что-то болтали в обители, а сестра Лизбет шикала на них и все повторяла, что Их Величествам следовало бы положить конец "разврату". И Аннунциата... она мечтательно закатывала глаза и говорила что-то про летние карнавалы, которые начинаются в первую неделю августа и длятся до самой осени. И все веселятся, потому что под маской не узнать, кто есть кто. А если и узнают — кто тебя осудит, раз ты наряжена разбойницей, королевой из стран Восхода или пастушкой?

У Ари заколотилось сердце — нет, не от того, что ей так не терпелось попасть на бал в королевской резиденции. От испуга. Она ведь... она никогда не бывала при дворе, не представляла себе, что за нравы там царят. Их замок на северных скалах, где дули соленые холодные ветры, — матушка с батюшкой предпочитали простой уклад. В Хольме не любили вычурность, не жаловали сладкоголосых певцов и музыкантов. Там гордились мечами, доставшимися от предков, а не шелками и драгоценностями. И вот теперь ей предстоит оказаться при дворе... Если ей и придется к лицу какой-нибудь наряд, то самый простой. Княжна Севера оденется пастушкой.

— Завтра же я пришлю к тебе портних. Подумай, костюмов должно быть несколько. Балов много, мы обязаны появиться хотя бы на трех.

— А ты, Тэним? Кем нарядишься ты?

— Пиратом, — он рассмеялся, заметив недоумение в ее глазах. — Для начала пиратом. Потом поглядим.

— Как Аберрах, — задумчиво проронила Ари.

В первый момент он как будто не понял, густые брови сошлись на переносице. И тут же опять улыбнулся, сжимая ее запястья.

— Вот, значит, как... Хочешь стать Ингрид? — он спрашивал серьезно, хотя его глаза смеялись.

— Ингрид? — она закусила губу, тщательно подбирая слова. Ей вовсе не хотелось его обидеть. — Нет, Тэним. Я больше не собираюсь становиться Ингрид. Хотя, когда монашки принесли мне твой портрет, я и вправду вбила себе в голову, что ты похож на Аберраха. И твой шрам...

— Тогда почему бы тебе не выбрать костюм Ингрид?

— Слишком очевидно, — пожала плечами Ари. — Мы ведь не хотим, чтобы нас узнали, правда?

— Точно.

И он наклонился к ее плечу, чтобы тут же вероломно прихватить губами мочку уха.

— Тогда бабочкой, самой прекрасной бабочкой на свете. Идет?

И вновь портнихи снимали мерки, вертели ее и так и сяк: "Ах, потерпите еще чуть-чуть, леди Лингрэм, я уже почти закончила. Какие же у вас чудесные волосы! Не соблаговолите ли подойти к свету?" Теперь все было иначе, не так, как в обители, когда ей шили наряды для свадьбы — в то время она чувствовала себя невольницей, которую обряжают для ненавистного господина. А вот сейчас — госпожой.

И Ари с удовольствием рассматривала образцы тканей, поглаживала кончиками пальцев тончайший муслин, несколько раз примерила перчатки — почти прозрачные, из искусно сплетенного кружева. И украшены они были снежной россыпью мелких жемчужин.

— Бабочка? — молоденькая белошвейка недоверчиво наморщила круглый лобик. — О, я знаю! Я придумала, как мы сделаем крылышки, леди Лингрэм! Получится замечательно.

Да, у Тэнима причудливая фантазия: пират и бабочка. Ну, что же, пусть будет так.

И вот наконец настал тот самый день. Сколько бы Розалинда ни уговаривала ее прилечь и поспать днем, у Ари ничего не выходило. Воздух, врывавшийся в спальню через распахнутое окно, казался слишком жарким, а белоснежная наволочка — горячей. Она вскакивала, укладывалась снова, прикрывала глаза. А в голове так и роились сотни мыслей, одна глупее другой. Что, если она за эти годы позабыла все па и шаги? Ведь в монастыре их не баловали уроками танцев. Что, если кто-то надумает задеть ее, станет смеяться над отцом, называть его предателем? Что, если она и вправду окажется слишком безыскусной для королевского двора? Что, если...