Некоторое время он не выговаривает ни слова, молча устремляя взгляд в лобовое стекло.

– Что ты им наговорила? – хмуро спрашивает он, продолжая смотреть вдаль. Этот вопрос несколько минут застывает в его глазах, прежде чем он произносит его.

– Ничего, – тут же отвечаю я.

Он удивленно приподнимает брови, одной рукой упираясь об огромный руль, другой облокачиваясь об открытое автобусное окно.

– Тебе лучше держаться от них подальше, – через какой-то промежуток времени заключает Рон. – Они должны привыкнуть к твоему… к тебе, – на последнем слове он запинается. – Они хорошие ребята, но когда дело касается муз… то есть, тех зомбаков, которые пытаются сожрать нас, то они звереют, – он делает паузу, продолжая глядеть в лобовое стекло. – Они остынут, это я тебе гарантирую. Может быть, даже извинятся перед тобой. Я надеюсь, ты их… простишь, ты ведь тоже их отдубасила как-никак.

– Мне все равно, – произношу я, оглядывая улицу перед собой.

– То есть, на тебя напали два здоровых парня, связали тебе руки, угрожали пистолетом, били по лицу, а тебе… плевать? – удивляется он.

– Да, мне совершенно все равно, – отчеканиваю я. – Все это лишь небольшие последствия моей миссии.

– Миссии… – повторяет он, будто пробуя произнесенное мною слово на вкус.

– Где мой комбинезон? – спрашиваю я без единой интонации в голосе. – Для выполнения задания мне нужен мой комбинезон.

– Что они сделали с Евой? – задает встречный вопрос Рон.

Он желает сменить тему, посредством игнорирования моих вопросов. Типичная тактика зараженного – отвечать вопросом на вопрос.

– Мне нужен комбинезон, – повторяю я, не желая отступать назад.

– Согласен, глупый вопрос. Когда мы узнали, что рейдеры забрали Еву, сразу же мысленно похоронили ее, – спокойно проговаривает Рон, запуская руку в волосы. Этот жест с легкостью выдает волнение инфицированного. – Я искал ее в каждой попавшейся музе, прежде чем застрелить их, но никак не мог предположить, что они вернут ее… то есть, тебя в наш сектор.

– Где мой комбинезон? – вновь задаю вопрос я.

– То есть, следуя их логике, увидев тебя живую, мы убедимся, что корпорация зла не лжет, и с чистой совестью отправимся на оздоровление? С их стороны глупо считать, что мы так просто сдадимся, не считаешь?

– Я хочу знать, где находится мой комбинезон, – говорю я, направляя взгляд в его сторону.

Уголок его губ слегка приподнимается вверх, затем его лицо вновь приобретает непоколебимую стальную решимость. Моя реакция явно забавляет его.

– Тебя действительно не раздражает то, что я игнорирую тебя? – спрашивает он, серые глаза с неподдельным интересом направлены в мою сторону. Впервые за последние несколько часов.

Он явно ставит эксперименты надо мной.

Нет, совсем не так. Он ставит эксперименты над обновленной Евой Финч, которая, безусловно, пугает и настораживает его и, скорее всего, хочет изучить меня.

Но этому не бывать, потому как я не позволю никому из группировки приблизиться ко мне.

– Нет, я просто хочу знать…

– Я уничтожил его, – невозмутимо сообщает он, вновь устремляя взгляд вдаль.

– Хорошо, – отчеканиваю я, открывая дверь автобуса. – Я немедленно пойду в центр корпорации, уверена, они дадут мне еще один.

– Стой! – восклицает он. – Сядь на место.

Я замираю на одном месте, наблюдая, как Рон несколько раз проводит рукой по волосам, его взгляд оживленно блуждает по улице – первые признаки нервозного состояния. Первые признаки инфицированного человека.

– Так будет безопаснее, понимаешь? – тихо произносит он. – Белый цвет слишком выделяется, это открытая мишень для рейдеров. На тебе одежда Евы… это единственное, что она успела забрать из дома.

Не знаю, чем спровоцирован мой поступок, но я усаживаюсь обратно вместо того, чтобы пойти в центр корпорации и потребовать новый комбинезон. Ведь он защищает от любых непредвиденных погодных условий и действительно поможет мне выполнить…

– Ты ведь запрограммирована говорить только правду, верно? – неожиданно раздается его голос, прерывая мои мысли.

– Я не умею лгать, мне это не нужно, – искренне говорю я.

– Ну, конечно, – с усмешкой произносит он, поджимая губы. – Тогда ответь мне на вопрос, мне действительно нужно знать это.

– Ева Финч прошла процедуру санации на добровольных началах три недели назад, – сообщаю я, поправляя выбившуюся прядь волос.

– Бред, – ухмыляется Рон. – Ева никогда бы не пошла на это добровольно. Она просто попала в рейдерскую облаву, но в любом случае боролась до конца… – он делает паузу, устало проводя рукой по лицу. – Я хочу знать, почему ее не превратили в ходячий труп, но при этом лишили памяти и чувств.

– При процедуре санации стирается память о прошлой жизни человека, чтобы он превратился в идеального воина без чувств и излишних эмоций, мешающих выполнять свои миссии, – поясняю я.