Когда Ренат вошёл в зал, рабочие как раз монтировали на сцене высокую вращающуюся тумбу-подставку. Акробатка использовала её в качестве дополнительной точки опоры и элемента действа. Одетая в серебристое трико, достаточно плотное, чтобы ткань полотен не «обжигала» тело, она как раз дожидалась окончания работ, чтобы приступить к репетиции.

— Ну что? — спросил Ренат, поздоровавшись. — К вечерней программе уложимся?

— Почему нет? — гимнастка задумчиво посмотрела на сцену. — Только по свету всё обговорим и прогонюсь с партитурой. Спасибо, Ренат, что пригласили меня. Надеюсь на долгосрочное сотрудничество.

— Кстати, о сотрудничестве. У нас новый проект, слышали? Рассчитываем на ваше участие.

— Буду рада.

— Ева с вами свяжется.

— Что ж, желаю удачи. И жду звонка.

Ренат отошёл от сцены и сел за столик. Спросил хмуро:

— А предупредить?

Макар вскочил и отчитался:

— Я до вас не дозвонился, Ренат Тимурович. А Ксюша хотела посмотреть …это… будущее место работы. Я её донес от машины, Ренат Тимурович, никаких проблем.

— Как нога? — спросил Муратов.

Ксюша, сидя на соседнем столике, поболтала ножкой с бинтом на лодыжке и приклеенным к нему кокетливым розовым бантиком из упаковочной ленты:

— Нормально. А у вас классно!

— Когда сможешь прослушаться?

— Хоть сегодня.

— Так уж и быть, оставайся до вечера в клубе. Прослушивание — это, конечно, для проформы. Я почти готов тебя взять. Лечись, время есть. Кастинг у нас ещё не закончен, и сценарий в работе пока… Только не надо из моих сотрудников верёвки вить. До конца больничного посидишь дома. Дил?[3]

— Дил, — подозрительно покладисто согласилась девушка.

Макар покраснел.

— Вау, какая! Ваша? — Ксюша указала в направлении прохода между столиками.

Там как раз неслась Колесова, в босоножках на прозрачных шпильках, в джинсах с модной «подратостью» и шёлковой блузке-распашонке, развевающейся за плечами. Надя с грохотом бросила на столик Рената сумку и с чувством сказала:

— Мурашка, это какой-то пи&&ец! Пробки невъе… Ой, пардон, не заметила, что в зале дети.

— Мурашка, — хихикнула Ксюша.

— Ренат, глянешь на эскизы к «стилягам»?

— Можно я тоже взгляну? Мне нравится ваш стиль, — сказала Ксения.

— Новенькая? — спросила Надя, кидая в рот леденец и окидывая «Коломбину» взглядом. — Далеко пойдёт. Детка, конфетку хочешь?

Ренат занялся эскизами, делясь с Колесовой впечатлениями от набросков. Та спорила, ревниво отстаивая каждый элемент костюма. В зал вошёл Джэйн, молча, не здороваясь, сел у сцены, сложив руки перед собой и пессимистично рассматривая приготовления к репетиции.

— О! — сказала Ксюша, глядя на певца. — Ренат Тимурович, а у вас в команде много геев?

— А что? — с недоумением спросил Муратов, отрываясь от эскизов.

Джэйн медленно повернулся на стуле и окинул Ксюшу нехорошим взглядом. Крашеные в коричнево-красно-розовый пряди его имели с утра особо растрёпанный вид.

— Да так, — задумчиво произнесла «Коломбина», стойко выдержав гримасу солиста. — В сети пишут, вы уволили певца Эдуарда Белькова из-за его открытой… позиции.

— Я уволил Эдуарда из-за его эмоциональной неустойчивости, которую он неоднократно переносил на остальных членов команды, — холодно проговорил Ренат, — а не из-за его сексуальной ориентации. Я сам не лезу в … позиции моих сотрудников, не рекомендую делать это другим и не терплю разного рода каминг-ауты в целях дестабилизации коллектива и привлечения к себе внимания. Бельков сделал из этого пиар и хайп и теперь может благодарить «Твайлайт» за интерес публики к своей персоне, не особо талантливой, кстати.

— Ясно, ясно, — мирным тоном сказала Ксюша, болтая ногой с бантиком и переводя заинтересованный взгляд в направлении вошедшей в зал Кары. — Ух ты, ещё одна красотка! Я определённо впишусь в коллектив.

Колесова хмыкнула.

— А этого я уже знаю, — радостно сообщила «Коломбина», заметив рядом с Карой Вадима. — А где третий? Лысый который.

Надя слегка наклонилась над эскизом в руках Рената и многозначительно прошептала ему в ухо:

— Ну, Мурашка!

Муратов поднял на неё взгляд, пошевелил губами, но ничего не сказал. Началась репетиция. Твайлайтовцы с восторгом следили за творимым на сцене волшебством. Гимнастка выполняла все подъёмы, падения и перевороты с такой лёгкостью, словно выпросила скидку у земного притяжения. Белые плотна казались струями воды, обтекающими её гибкое тело.

Ренат почти не интересовался происходящим на сцене, он и так знал, что выбрал достойный хедлайн-номер. Он следил за Вадимом, аккуратно, из-под полуопущенных век: с Ярником что-то происходило, и Муратову чертовски сильно хотелось знать, что именно.

Вадим почувствовал взгляд, обернулся, но Ренат уже смотрел на сцену.

Мергелевск, ЮМУ, ноябрь 2006 года

Как Вадим и предполагал, в голове у Марины была сквозная дыра: информация вливалась в одно ухо и благополучно вытекала через другое. Сперва первокурсница прислушалась к его советам: начала прятаться от Муратова (и от него, Вадима, заодно, что его удручало, но не отчаивало), на репетициях была с «Доном Карлосом» сухой и недружелюбной. Но потом вдруг взбрыкнула и развалила весь тщательно разработанный план.