— Ты как всегда права. Я знаю за твоего неуравновешенного брата Камиля. Я тебя очень прошу, не давай себя в обиду. Держись от него подальше, — мужчина чуть наклонился вперед, и я четче разглядела в его глазах встревоженность за меня.

— Если бы ты знал, как я сама этого хочу. Ладно, пойду к бабуле. Я сегодня планирую целый день сидеть в ее комнате. Так что надеюсь мое настроение никто не сможет испортить. Желаю тебе хорошего дня и продуктивной работы, — я улыбнулась и помахала рукой Игнату.

— Ева, до встречи. Жду твоего звонка и… целую, — последнее слово мужчина сказал совсем тихо, но я расслышала.

Я быстро отключилась, чтоб не обидеть своим замешательством.

После разговора с Игнатом на душе действительно стало легче. Он меня одновременно и утешил, и поддержал, и подбодрил.

Я вспомнила за мужа. Мне стало неприятно, что Костик ни разу не проявил и доли участия ко мне, которое щедро дарил малознакомый мужчина. Но и я хороша. Мне не хотелось с ним разговаривать. Наши отношения давно изжили себя и пора бы это признать.

Я выглянула в коридор. Никого и тишина. Быстро прошмыгнула в комнату к бабуле.

Сегодня старушке стало хуже. Ее целый день рвало и лихорадило. Мы с сиделкой очень старались ей помочь. Поспоянно то обтирали ее влажным полотенцем, то укутывали в теплые одеяла. Она проваливалась в короткие минуты сна и покоя. Мне стало страшно. С момента моего приезда, впервые я увидела, как она на самом деле страдает. Я не выходила из ее комнаты и пользовалась ее ванной. Еду приносила сиделка с кухни. Но мне даже чай не лез в горло.

К вечеру я окончательно измучалась. День был выматывающий, а переживания за любимого человека выводили из себя.

Когда стемнело, старушка, наконец, спокойно уснула. Я легла рядом. Не хотела оставлять ее ни на минуту.

Когда я уже проваливалась в сон в комнату кто то вошел. Я приподняла голову и в ужасе узнала Камиля. Только не это… Если он сейчас начнет при бабуле выяснять отношения, я его точно убью.

— Не напрягайся, я зашел посмотреть, как она. Сиделка сказала, что ей хуже, — тихо сказал мужчина.

Я удивилась его спокойному голосу. Но перестать нервничать и напрягаться в его присутствии не могла. Все ждала подвоха.

— Да, она целый день рвала. У нее поднималась температура, — прошептала я в ответ.

Камиль обвел комнату, слабо освещаемую лишь ночником. Остановил взгляд на столе, где стояли тарелки с нетронутой едой. Затем подошел к кровати с моей стороны и сел в моих ногах. Я сразу их поджала, боясь даже через одеяло коснуться его. Он лишь усмехнулся от моего жеста.

— Ты ничего не ела целый день, — задумчиво проговорил мужчина.

Я посмотрела ему в лицо. Чуть осунувшееся, с трехдневной черной щетиной и блестящими глазами, блуждающими по моей фигуре, плотно скрытой одеялом. В горле запершило. Я чуть откашлялась и ответила

— Мне не хочется. Слишком много потрясений за эти дни.

Камиль кивнул и отвернулся, смотря в пространство.

— Пойдем на кухню, поужинаем, — вдруг предложил он, не глядя на меня.

— Нет, я не хочу. Я устала, — я замотала головой и в страхе дернулась.

Знаю я, хорошего Камиля не существует. Он умер в моих детских фантазиях. Мужчина передо мной несдержанный и жестокий. Я боюсь тараканов в его голове. Когда они расползаются, лучше не быть рядом.

— Пошли, я разогрел еду. Ждал тебя. Я хочу поговорить… спокойно, — казалось, что каждое слово дается ему с трудом. Я сомневалась.

Камиль потянулся к моей руке и накрыл ее своей большой ладонью, я вздрогнула.

— Ты ведь не хочешь разбудить бабушку, — он добил меня весомым аргументом.

Я выдернула руку и зашевелилась. Что ему за блажь пришла на ум! Я чувствовала, он не отвяжется. А значит нет смысла спорить у постели умирающей.

— Хорошо. Я не знаю, что ты задумал со своей больной Дашей, но предупреждаю, если ты меня хоть пальцем тронешь, то пожалеешь, — грозным шопотом сказала я.

Он довольно улыбнулся и встал с кровати, пропуская меня вперед.

— Даши нет. Она уехала к себе. Не переживай, — добавил он сзади.

Я вышла в коридор и поплелась на кухню. Я реально за сегодня очень устала. Плюс не ела ничего и не пила даже воду. На лестнице покачнулась, чуть не упала.