Она ничего не ответила.

– Я собираю силы, - сказал он.
– Все, что мне сейчас нужно - это мои ученики. Так же мне требуется твоё присутствие, Кирсти. Я выбрал своего первого свидетеля. Детектива. Ты будешь моим вторым. Ты будешь свидетелем моего Bоцарения нa тронe на Земле, а сыщик будет свидетелем моего Вознесения в Aду.

IX

– ПОЧЕМУ?

Это было единственное слово, сорвавшееся с ее губ.

– Большинству из тех, кто пересекает мой путь, не посчастливилось спастись целыми и всё ещё дышащими. У вас с детективом есть эта редкая общая черта.

Она с любопытством посмотрела на него. В горле у нее пересохло. Ей хотелось задать ему еще несколько вопросов. Она хотела сказать ему, чтобы он отъебался от неё. Ей хотелось прокричать ему имя “Пинхед”. Прежде чем она успела сделать хоть что-то из этого, он снова заговорил, а она ничего так и не сказала ему.

Сенобит с любопытством посмотрел на нее.

– Ты боишься? Где же твоя храбрость, где твой гнев? Мятежный дух девушки с улицы Лодовико?

– Я не могу тебе помочь, - по ее щеке скатилась слеза.

– Можешь, Кирсти. Я ничего не оставляю на волю случая. Если я потерплю неудачу, на мое место придет другой. Я распространил свое семя на Земле, чтобы мое наследие могло жить вечно. Оно в твоем мире, движется среди живых, сейчас, когда мы с тобой здесь, в Aду.

Кирсти посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Он был чьим-то отцом? Как мог Бог допустить такое?

– Посмотри на эти потерянные души, - сказал он.
– Вот он. Конец всего сущего.

Кирсти отвела взгляд от Сенобита. От его глаз. От глаз существа, которое разрушило ее жизнь.

– Смотри!
– рявкнул он.

Кирсти вздрогнула от вспышки гнева Пинхедa. Она сделала, как ей было сказано, и медленно огляделась. Сенобит был прав. Многие десятки тысяч паломников собрались вокруг ямы, которую она мысленно считала колодцем Пустошей. Огромной дырой. Пока она смотрела, колонна молодых матерей с обнаженными младенцами на руках целеустремленно шла к дыре, как набожные католики, идущие к алтарю, чтобы вознести благодарственную молитву. Их ноги не дрогнули ни на мгновение. Они продолжали идти, пока земля не кончилась. Прижимая к себе младенцев, они однa за другой падали в пропасть бездны.

– Боже мой, - сказала она.

– Иисус плакал бы, и это было бы более уместно, не так ли?
– сказал он.

Он что, издевается над ней? Понимал ли он важность этих слов? Это был последний разговор Фрэнка Коттона с ней. Как будто демон всегда наблюдал за ними. Воспоминание. Ожидая подходящего момента, чтобы использовать его против нее.

– А если он оплакивает твою боль, почему бы не исцелить ее?
– cказал Сенобит.
– Если он хочет, чтобы ты не была такой слабой и легко поддавалась искушению, почему бы не дать тебе силы? Если он слышит твои крики, то почему он молчит в ответ?

Пинхед положил ладонь ей на спину, поближе к шее. Она почувствовала, как колючий ледяной цветок расползся по ее спине. Ее зубы начали стучать. Ее сердце билось об грудную клетку, словно пытаясь вырваться из тела, которое все еще пребывало в шоке от прикосновения демона. Кирсти хотелось оказаться подальше от этого места, укрыться от этого существа, почувствовать хоть какое-то воспоминание, кроме ужаса. Мысли Кирсти отступили. Время стало ложью, а звук - элегией. Но запах... О, Боже, этот запах. Он вызвал Кирсти из ее глубин. Он нарушил ее ледяную фугу, снова разбудив ее разум.

– Согласись, - сказал он.
– И ты станешь свидетельницей победы над Hебесами и Адом.

У Кирсти на глаза навернулись слезы.

– Я... не думаю...

– Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты думала!

Внезапно он бросился на Кирсти и нанес ей такой сильный удар, что она упала в грязь. Пыль, которая попала ей в рот, имела отвратительный вкус старого дерьма. Она сплюнула, но ни зловоние, ни вкус, ни то и другое не могли быть изгнаны из неё.

– Это не то, чего я хочу, - сказал Сенобит.
– Ты была восхитительна. Ты была силой. Ты была достойна этого, - oн отвернулся от нее, глядя на толпы людей.
– Ты должна умереть, если не можешь быть той, кем должна была стать.

– Мне очень жаль, - солгала Кирсти.

Говоря это, она выплюнула еще больше отвратительной на вкус грязи.

– Сейчас не время для извинений. Если ты будешь и дальше тянуть время, то для тебя все будет кончено. Возможность, которая появляется раз в тысячелетие, придет и уйдет. В тебе нет ничего от свидетеля, которого я желаю видеть.

Говоря это, Пинхед продолжал смотреть вдаль. Кирсти, лежа на земле, краем глаза заметила блеск молотка с когтистой головкой. От страха она совсем забыла, что взяла с собой оружие. Теперь он лежал в грязи, всего в нескольких дюймах от ее руки.