Я глаза вытаращила. Чего это вдруг пивное брюхо меня со двора гонит? Лишних работников у него в кармане точно нет. Снова бродяжничать и воровать мне не хотелось. Хотя весь свой век трактирным свиньям хвосты крутить я тоже не собиралась. Как говаривала старая нянька Синилья, всё, что не случается — к лучшему. Я бы могла с ней поспорить, но старуха лет пять, как померла. А может, она была права, хуже уж просто некуда. Я, задумавшись, зеркально повторила любимый жест Ждана, растрепав свои чёрные короткие волосы на затылке.

— Правду скажешь? — спросила хмуро, пытаясь скрыть растерянность. Старик покряхтел, но потом всё же головой кивнул. Ответил непривычно тихо, будто боясь чужих ушей:

— Сорока весть на хвосте принесла. Лордин на днях к нам в Странполе пожалует, вилы ему в бок. Схорониться, видать, от господ учёных потребовалось. Где-то он им в столице дорожку-то перебёг. А я тебя знаю, не устоишь же — пустишь кровь поганцу. Или скорее он тебя порешит. Ты мне за дочь была, поэтому уходи, пока живая.

Я чуть в голос не расхохоталась. Это же надо чего придумал: прямо в дочки записал. Или я дура, чтобы в Жданову сердобольность поверить. Не хочет крови в своём гадюшнике, да и за свою шкуру опасается. Лордин парень резкий, под горячую руку может брюхо толстяку вскрыть, не хуже любого учёного, жаждущего до человеческой души докопаться. С другой стороны, на хозяина мне было грех жаловаться. Хоть работой до полусмерти загонял порой, но голодной спать я никогда не ложилась. Лаялся, конечно, с утра до вечера, словно пёс цепной, но ни разу даже не замахнулся. То ли так расположение выказывал, то ли побаивался. Меня все сторонились. Шептались, что глаза дурные. Обычно синие, что озёра, а когда гневаюсь — чёрным огнём полыхают, смерть обидчику обещая. Только Лордин меня не страшился. Ведьмой со смешком называл. Хотя я точно знала, ни в каких ведьм он не верит. Услышав про приезд милого дружка, я невольно зарычала:

— Да уж, нам с любимым лучше на узкой дорожке не встречаться. Любовь у нас такая страстная, что, боюсь, твой трактиришко не устоит — на головы гостей рухнет.

— А я об чём! — совсем по-бабьи всплеснул руками Ждан. — Лучше тебе в другом месте эту сволоту подстеречь, когда он ждать удара в спину не будет.

Вот же дурень старый! Или он Лордина не знает, который всегда настороже, словно уличный кот. Да, и я, прежде чем вырезать ему сердце, хочу в зелёные кошачьи глаза поглядеть. Страх там отыскать, или, может быть, сожаление. Любопытно, конечно, что за сорока такая умная Ждану весточку нашептала. Видела я давеча, когда полы намывала, что возле хозяина пьянчужка лохматый крутился. Недавно у нас появился этот бродяга. Жил подаянием, ночью пил, а днём под заборами спал. Я-то думала, он стопку горькой клянчил, а оказалось, что наушничал, паразит. Именно после его ухода Ждан в ленивую задумчивость впал, и даже мой летающий веник не заметил.

Сборы много времени не заняли. Единственное моё богатство — шкатулку со старыми свитками я замотала в платочек, доставшийся мне от Синильи. Старуха, умирая, умоляла меня платок сберечь, уверяя в какой-то там его ценности. Я, честно говоря, ничего интересного в этом куске алой ткани с узелками на концах не видела, но с собой всё же таскала, как память о человеке действительно меня любившем когда-то. Сунув свёрток в кожаную сумку на длинной ручке, я с тоской пересчитала медные монетки. Не густо, даже трёх серебрушек не набралось. Натянув сапоги на пару размеров больше, чем требовалось, да накинув на плечи старый чёрный плащ с цветными заплатками, я со вздохом присела на край койки, чтобы собраться с духом перед дорогой. Куда идти ещё не решила, но выбор был невелик, так что верила — путь уж как-нибудь сам отыщется, если я, конечно, не решусь всё же задержаться и со своим суженым посвиданничать. Впрочем, я понимала, что встречаться с Лордином имея в руках лишь небольшой, пусть и острый, нож достаточно глупо. Он меня голыми руками придушит, я и пикнуть не успею. Так что долгожданную встречу, пожалуй, придётся отложить до лучших времён. Повертев в руках нож с искусно вырезанной деревянной рукояткой, я мысленно поблагодарила заезжего торговца за такую полезную вещь. Правда, нож пришлось вытащить у него из спины, обнаружив несчастного выпивоху плавающим в канаве. Кошель у покойника был уже кем-то аккуратно срезан, а вот нож ребятки вынуть побрезговали, а может, просто торопились, боясь потерять богатую добычу, уступив более сильным противникам. Ну, я мимо такой добротной вещицы проходить не стала, справедливо рассудив, что нож в спине торгашу уж точно без надобности. Сапоги, кстати, покойнику теперь тоже вряд ли могли пригодиться. Конечно, чтобы удобнее в них себя чувствовать, пришлось обмотать ступни кухонными полотенцами. Но всё равно босиком топать мне было бы намного тоскливее. Это уж я по опыту знала.

Когда собралась уже покинуть целый год бывшую моей каморку, ранее служившую кладовкой, в скрипучую дверь тихо постучали. Я насторожено вскинула голову. В щель просунула свой курносый нос малышка Аглая. Пугливо отводя глаза от моего удивлённого лица, девка протянула мне небольшой узелок и сбивчиво прошептала:

— Верна, мы тут с девчонками тебе одежду в дорогу собрали. Немного белья, штаны и пару рубах. Не новое, конечно, но всё чистое. Кое-что своё отдали, другое от ухажёров завалялось. А Мальва ещё и бусы стеклянные в подарок передала, в надежде, что ты за ум возьмёшься и мужика себе хоть немного порядочного найдёшь.

Я нервно хихикнула от смущения, принимая неожиданный дар. Дуры девки, но добрые, хоть и потаскухи. И когда только прослышали про моё выдворение?

Аглая кивнула на прощание и, уже уходя, бросила через плечо:

— А если порешить Лордина решишься, то мы наудачу за тебя кулаки держать будем.

Да уж, не только мне успел насолить мой любимый. Не одна я о его безвременной кончине мечтаю. Да, и за что его любить, коли он человеческую жизнь меньше пыли под ногами ценит. Лишь за косой взгляд готов горло перерезать, и тут же забыть об убиенном, словно его и не было никогда. Я глухо выдохнула, справляясь с приливом ненависти, смешанной со странной, почти болезненной любовью. Объяснить это дикое чувство я даже не пыталась никогда. Забыть его мечтала. Но вряд ли это получится, пока он жив. Не знала также, смогу ли забыть, когда его не станет. Но я буду стараться, очень буду.

Трактир покидала через заднюю дверь, честно считая, что со всеми уже попрощалась. Ждать до рассвета не хотела. Ночь была тёплой, луна светила ярко и тени меня не пугали, ведь я уже долгое время сама была этой тенью. Ждан меня удивил во второй раз, перехватив у самого порога. Я даже забеспокоилась, как бы из-за таких чудес дождю не случиться. Старик воровато поплевал мне на макушку, то ли благословляя ну совсем по-отцовски. Видать, в роль вошёл. То ли от сглаза заговаривая, как престарелый знахарь Фрай, что жил у городских ворот. После чего, Ждан неуверенно натянул мне на оплеванную голову свою старую шапку, похожую на грязный котелок, нестерпимо воняющую чесноком.