— Почему вы в тот день опоздали?

— Протестую, — вмешался Дареаль, но скорее по долгу службы, чем по необходимости. Может, главный дознаватель и не бесчестный человек?

— Протест принят, — ответил Вайхес.

— Можно мне сказать? — подал голос Анри.

— Нельзя, — зыркнул на него судья.

— А я все-таки скажу. Эта мадемуазель желала, чтобы мы с ней стали близки. А Таймуса использовала, он узнал об этом и запретил ей приходить в магистрат.

— Как вы можете! — ахнула Марица. — Я считала вас честным человеком, граф Вейран.

Она схватилась за сердце и рухнула в обморок. Вокруг засуетились лекари, девушку привели в чувство и вывели на воздух. Потянулись немногочисленные свидетели защиты. У Пьера было слишком мало времени. Я понимала это, знал и он. Поэтому почти не слушала сослуживцев, дающих исключительно хорошие характеристики, да и таких нашлось немного. Вместо этого смотрела на Анри. Он будто почувствовал мой взгляд, чуть обернулся, и наши глаза встретились. Он узнал меня! Я готова была поклясться. Потому что вдруг улыбнулся светло и счастливо. И я улыбнулась в ответ. Я рядом, любимый. И буду рядом, что бы ни случилось.

— Граф Вейран, — обратился к Анри Вайхес, — ваше последнее слово.

— Я невиновен, — отчеканил Анри. — И надеюсь на правосудие.

— Герцог Дареаль?

— Господа судьи, — обратился к ним главный дознаватель, — признаюсь, до сегодняшнего дня у меня были сомнения в вине графа Вейрана. Слишком странными казались показания, много было путаницы, да и на месте преступления не удалось найти ровным счетом ничего. Но свидетельство мадемуазель Инвир все расставило по местам. Я прошу признать виновным Анри Вейрана в убийстве светлейшего магистра Таймуса и вынести приговор максимальной строгости — смертную казнь.

Я закрыла лицо руками. Надежда таяла, ее практически не осталась. Снова взглянула на Анри — он смотрел на судей с безнадежностью. Он тоже все понимал, но не собирался сдаваться.

Вайхес обратился к Пьеру:

— Ваше слово, месье Лафир.

— Господа судьи, — начал Пьер, выходя чуть вперед, — перед нами — непростое дело, в котором осталось множество белых пятен. Я считаю, что приговор такой серьезности нельзя выносить, основываясь на досужих домыслах, какими, без сомнения, являются слова мадемуазель Инвир. Поэтому прошу суд отправить дело Анри Вейрана на дополнительное расследование.

— Мы вас услышали. На этом суд удаляется для вынесения приговора. — Вайхес расправил плечи и снова довольно покосился на зал. Я уже понимала, что приговор будет обвинительным.

Понимала и не ожидала пощады, но дверь в зал вдруг распахнулась, и стало ощутимо холоднее. Фигура в сером балахоне словно плыла по полу, а не шагала. Не было даже звука шагов. Лица вошедшего никто не видел, его надежно скрывал капюшон. Но мне показалось, что это именно тот мужчина, которого встретила на улице.

— Приветствую, господа судьи, — раздался голос-шелест, навсегда въевшийся в мою память.

— Магистр Эйлеан? — Вайхес ощутимо вздрогнул, а все присутствующие, казалось, забыли, как дышать. Еще бы! Сам магистр пустоты крайне редко снисходил до дел простых смертных. Он не влиял на жизнь в столице, но, оставаясь на заднем плане, всегда участвовал в жизни страны. Недаром в народе его прозвали серым кукловодом.

— Он самый, — ответил магистр, расправляя плечи. — Признаюсь, я тайком следил за ходом заседания суда и даже провел собственное расследование. И считаю, что сегодня суд не сможет вынести справедливое решение. Поэтому, пользуясь своим правом, я требую повторного слушания через… скажем, три дня. Более того, прошу включить меня в состав судей.

— Что?

Вайхес сильно напоминал рыбу — выпучил глаза и хватал ртом воздух.

— Право магистра, — с улыбкой, читаемой в голосе, ответил магистр пустоты.

— Ваше право. — Верховный судья склонил голову.

На моей памяти сам магистр Эйлеан ни разу не участвовал в заседаниях суда. Что ж, все когда-то бывает впервые. Но почему сейчас? Потому что речь идет о другом магистре? Хорошо это или плохо? Я понимала только, что у меня есть целых три дня, чтобы что-то изменить. Три дня жизни для Анри. И надо сделать все, что в моих силах, чтобы приговор был иным.

Магистр пустоты развернулся и удалился так же бесшумно, как появился. И только тогда зал загудел улеем, зажужжал тысячей голосов. Я смотрела на Анри, а он смотрел на меня. Еще три дня.

Анри увели. Судьи также покинули зал заседаний, и я осторожно пробралась к выходу. Где же ждать Пьера? Пойти домой? Или…

— Вот ты где! — Довольный Лафир перехватил мою руку. — Что ж, чудеса случаются, да? У нас есть еще немного времени, а оно сейчас жизненно необходимо. Я попытаюсь лично побеседовать с этой девицей Марицей. Уверен, она получила хорошую сумму за ложь. Или же ей пообещали нечто иное? В любом случае есть возможность узнать. Эй, Полли, что молчишь?