В порыве жажды крови я совсем забыл про свою Илле. Когда же я обернулся в попытке отыскать ее в камере, то заметил, как она жмется в углу с другими заключенными. Ее глаза были полны ужаса, руки тряслись, она больше не была равнодушна. Она не испытывала восхищения своим самцом, она меня боялась. Меня это взбесило, волк был готов убить всех ради ее защиты, он обернулся не смотря на вероятность умереть запертым в клетку, а она жалась и просила защиты у других.

Наверно запах крови и ревность окончательно затмили мой разум. Я схватил ее лапой за руку и потащил в сторону выхода, она не успевала бежать за мной. В какой-то момент я понял, что просто тащу ее по коридору. Она не сопротивлялась, она просто не успевала и наверно больно билась ногами и коленями, когда падала. Мой зверь не способен был на сочувствие, в замке продолжалась осада и адреналин кружил ему голову. На встречу периодически выскакивали охранники и я, не задумываясь рвал их на части. Узкие стены замковой лестницы орошались их кровью, а пол был устлан телами моих врагов. Моя Илле тихо скулила за моей спиной. В какой-то момент она вырвалась и побежала в сторону от меня. Я ринулся за ней, и мы практически вместе выскочили на крепостную стену.

Все вокруг покрывал туман, я видел лишь очертания ее тела и крепостной стены.

Я пытался позвать ее, но из пасти вырывался лишь волчий вой. Я понял, что пугаю ее еще больше. Она ожидает от меня насилия, от единственного волка готового умереть за нее. Я увидел, как она забралась на край крепостной стены и смотрит вниз. В попытке остановить ее я рванулся к ней протягивая лапу, я хотел обернуться в человека и поговорить, успокоить ее. Но адреналин в крови не давал сделать это быстро. В какой-то момент она обернулась ко мне и наши глаза встретились.

— Иногда смерть лучше жизни… — она расставила руки, и я понял, что она бросается в пропасть. Мне не хватило лишь секунды, чтобы схватить ее за руку. Что бы спасти самое дорогое, единственное что имело для меня настоящую ценность.

Я убил ее, убил свою Илле. Она испугалась моего волка настолько, что предпочла умереть. Я не знал, зачем жить мне. Единственная женщина способная приумножить мою силу сгорела в огне моей ярости, исчезла в тумане и холоде крепостного рва. Я знал после такого не выживают, ни один человек не способен выжить, упав с высоты крепостной стены. Я даже не успел рассмотреть ее лицо, полной грудью вдохнуть ее запах. Лишь смутный аромат ее волос, смешанный с запахом смерти, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Я стоял над обрывом и смотрел вниз….

— Повелитель…Альфа …мы взяли цитадель, выжившие собраны на площади.

Уважаемые читатели, если добавляете книгу в библиотеку и читаете, ставьте лайк мне будет приятно. Если книга вас не заинтересовала желаю вам найти то, что доставит вам истинное наслаждение. Спасибо.

Каждый мой день наполнен борьбой, борьбой за выживание. После аварии я больше не могу ходить, не могу говорить, не могу даже кричать о своей боли. Я стала немой тенью. Мой инструктор в больнице говорил, что со временем я начну вставать и смогу самостоятельно передвигаться по квартире. Заговорить я не смогу никогда. В аварии, не убившей меня, но полностью уничтожившей мою жизнь мне существенно повредило горловые связки. Вы думали, когда ни будь что такое лишиться сразу голоса и возможности ходить, когда ты даже не можешь попросить о помощи. Впрочем, в толпе тебя либо не замечают, либо стараются обойти стороной. Люди бояться калек, может даже ненавидят их. В калеках видят призрак собственной слабости, свой природный страх выживания. Уродство не заразно, но его бояться гораздо больше, чем гриппа или туберкулёза. Наверное, если бы я имела врожденные дефекты развития, я привыкла бы к человеческой жестокости и равнодушию. Я научилась бы жить в социуме, где хозяйка квартиры на первом этаже против установки пандуса, т. к. ей кажется, что это снизит стоимость ее квартиры. Ей даже не приходит в голову сравнить ужас своего положения и моего, она может потерять какие-то жалкие несколько тысяч долларов если вдруг решит продавать свою квартиру, а я не смогу выходить на улицу. Буду полностью заперта в доме. Возможно, буду голодать. Ведь никто не спросил меня после выписки из больницы, как и за что я буду жить. После аварии я долго лежала в коме, а когда очнулась оказалась в инвалидном кресле. После того как выяснилось, что я не в состоянии добраться до дома и у меня нет родственников способных меня забрать, мне наконец вызвали скорую и помогли подняться в квартиру.

В доме стоял затхлый запах сгнивших продуктов, из крана капала вода. Меня положили на кровать, поставили рядом сложенное кресло и ушли.

Я помню, как долго ревела, не издавая ни звука. Я не понимала как так можно, я же живой человек, они просто бросили меня едва отошедшую от комы. Не спросили может мне помочь купить продуктов, или приготовить поесть. У меня никого нет, мне не к кому обратится. Я не знаю, как буду жить и за что. Я не знаю у кого просить помощи.

Выплакавшись я сползла с кровати и попыталась развернуть коляску. Огромная старая больничная коляска, которую мне дали во временное пользование, наверно вообще не пройдет в коридоре и я не смогу добраться на ней на кухню. Мне очень хотелось есть. Хотелось сладкого чая с печеньем. Хотелось к маме. Хотелось найти хотя бы одного неравнодушного человека, которому я могла бы рассказать про свое горе, выплакаться. Ведь я даже не могу рассказать, не могу позвонить, не могу попросить.

Коляска была страшно тяжелой и не хотела открываться. Ослабленные руки не хотели меня держать, а ноги безвольно лежали на старом ковре. Я не знаю сколько времени я так провалялась, я плакала и пыталась развернуть коляску, затем падала от усталости на ковер.

Я начинала понимать, что скорее всего умру от голода. Возможно, я смогу заказать себе еду из супермаркета сейчас пользуясь приложением, но что я буду делать в дальнейшем. Как я буду выживать…

Устав и так и не развернув кресло, я схватилась за телефон, зашла на сайт супермаркета и начала заказывать доставку продуктов на дом. Я заказывала только те продукты, которые не надо готовить. И даже чай я заказала порошковый, что бы его можно было развести горячей водой из крана. Я не знала сколько мне еще придеться жить на оставшиеся деньги и поэтому заказывала все самое дешевое и необходимое. Голодать я тоже не могла, после комы я была ослаблена настолько, что мне требовалось усиленное питание, чтобы научиться самостоятельно садить в кресло.

Сердобольная медсестра из больницы сказала, что вызвала мне помощников из службы социальной помощи. Они приедут помогут мне убрать, приготовить поесть, помоют меня. Она все время говорила, что все еще наладиться, а я не могла понять, о чем она…что может наладиться в моей жизни. Если я не умру от голода в ближайшие несколько месяцев пока соцстрах начислит мне помощь, я умру, пытаясь на нее выжить. Интересно тот кто рассчитывал сумму этой подачки пытался выжить на нее, даже питаясь исключительно хлебом и водой. Кто ни будь задумывался, что чтобы подтвердить инвалидность необходимо доехать до больницы и пройти многодневную медкомиссию, сдать бесчисленное количество платных анализов, и только потом можно претендовать на материальную помощь. Я не знаю, как выживают другие, я не смогу.

Курьер несколько раз звонил, я написала ему смс с адресом честно указав, что я немая и ответить не смогу. Он входил в квартиру с опаской, но в целом оказался очень приличным человеком, развернул мне коляску, посадил меня, выложил продукты в холодильник и даже застелил кровать. Наверно если бы это была женщина я бы попросила ее помочь мне помыться, но просить об этому мужчину я не решилась.

Он сказал, что хорошо бы сделать мне душ, у него родной брат сантехник и все сделает быстро качественно и недорого. Я поблагодарила его кивком, сказать, что у меня нет денег я не смогла бы даже если бы хотела.