О, он считает меня очаровательной… Безудержный восторг колкими пузырьками игристого в одну секунду заполняет всё тело. Ещё мгновение и я взлечу под потолок. Боги, я — очаровательна!

Эдвард, мой дорогой Эдвард! Ты так близко…

Что уже расходимся? Так быстро? Фух, всего лишь смена фигуры!

Поворот, проход и мы снова лицом к лицу. Запах Эдварда окутывает мягким облаком. Что-то легкое, свежее, с цитрусово-пряными нотами. Вдыхаю украдкой поглубже, жмурюсь и… со всей силы наступаю ему на ногу.

Боги!

В уши гулкими литаврами ударяет кровь и колени подгибаются. Мне так дурно, что танцевальные па вылетают из головы со скоростью арбалетного болта. Я сбиваюсь с ритма, судорожно пытаюсь вспомнить последовательность движений, мечусь, спотыкаюсь вновь и, в конце концов, сталкиваюсь с Эдвардом нос к носу.

— С вами всё в порядке? — встревоженно интересуется тот, а я мечтаю провалиться в подвал. Подальше от внимательного взгляда.

— Д-да…

Отвернись, умоляю! Волна стыда обжигает виски и щёки, горячечно стекает по шее, заставляя кожу вспыхивать. Внутренности стягивает морским узлом, и я прикусываю губу до боли.

— Лэди Сиал, вам нехорошо?

— Н-нет, я… я просто отвлеклась, извините, — виновато бормочу, отводя глаза и отодвигаясь.

Буду смотреть куда угодно, только не на него. Соберись, соберись, Миранда! Хватит трястись как заячий хвост. Так, какое там было следующее движение?

Делаю поспешный шаг и… каблук острым штыком протыкает носок сапога. Боги! Опять?!

Эдвард шипит сквозь зубы, отступая. Поздно, мои ноги живут отдельной жизнью, выписывая под музыку опасные для его здоровья кренделя. Бедный мой рыжий!

Наконец демонов вальс заканчивается. Меня галантно доводят до места, стараясь не прихрамывать. Пристально изучаю паркет всё время, пока Эдвард обменивается любезностями с родителями.

— Спасибо за танец, лэди Сиал. Это было восхитительно, — приятным глубоким голосом произносит рыжий, и я втягиваю голову в плечи. Хотя, куда уж сильнее?

Смущённо приседаю в реверансе, пискнув в ответ что-то невразумительное. И провожаю взглядом его широкую спину.

Поздравляю, Миранда Сиал! Ты — восхитительно неуклюжая гусыня! Просто сама безупречность!

Отвернувшись, сердито фыркаю, плюхаюсь на диванчик и выхватываю веер.

Боги, я всё испортила!

***

Небольшая передышка утихомиривает разум, а следующие несколько удачных проходов с другими партнерами и сладкий нектар изысканных комплиментов проливают елей на уязвлённую гордость.

Хрупкое спокойствие длится ровно до того момента, когда мы с Эдвардом оказываемся снова в центре зала.

Передо мной опускаются на колено и берут мои руки в свои. Опять трудно дышать, корсет сдавливает ребра и кружится голова.

Вот оно! Боги, дайте сил устоять на ногах.

— Лэди Миранда Сиал, в вашей власти сделать меня счастливейшим из смертных. Вы согласны стать моей женой? — слова звучат торжественно и бесстрастно, отдаваясь громогласным эхом во всей бальной зале.

Я хочу закричать: «Согласна! Тысячу раз согласна!», но вместо этого оторопело взираю на Эдварда и молчу.

Пауза неприлично затягивается, и во взгляде рыжего корочкой тонкого льда проступает недоумение, в то время как меня охватывает настоящий пожар. Я мелко сглатываю, пытаясь смягчить пересохшее горло и, наконец, мучительно выдавливаю:

— Д-да…

Эдвард встаёт, невозмутимо надевает мне на безымянный палец фамильный перстень с огромным сапфиром и целует кисть.

Свершилось!

Я едва держусь, чтобы позорно не разреветься от облегчения. Мой милый! Он любит меня! Боги, он любит!

Дыхание перехватывает окончательно. Шатаясь как пьяная, отчаянно вцепляюсь в его предплечье. Меня придерживают заботливо, не давая упасть.

— Поднимем же бокалы за обрученных! — Повинуясь папиному жесту, слуги торопливо обносят гостей шампанским.

Хрустальный фужер ходит ходуном. Я отпиваю глоток, не чувствуя вкуса. Словно в тумане иду, ведомая крепкой рукой. Эдвард негромко говорит что-то, но я не слышу. Только улыбаюсь глупо, всё ещё не в силах поверить.

Я буду его женой!

***

Настоящее время

Экипаж резко дёргается, и я кубарем лечу на пол. Ещё несколько коротких рывков меня мотает вперёд-назад как сельдь в бочке, пока кучер щёлкает хлыстом и отрывисто бранится под пронзительное ржание лошадей и мерзкий скрип рессор. Я цепляюсь за стенки и сидение, пытаясь удержать подобие равновесия, прежде чем карета замирает окончательно.