Как только отъехали предложила:

— Поехали в лес.

— Какой лес, ты дорогу видела? Это Брера, а не Нива.

Отвернулась надувшись. Машина выехала на трассу.

— Значит всё-таки соврала мне?

Она на него только глянула и снова надувшись отвернулась.

— Тебе вообще верить нельзя. Чего мы ещё не знаем, помимо того, что ты Уимбергу череп проломила?

— А, что это сразу я?!

— Да, как ты не понимаешь, чёрт возьми! Я тебя не понимаю. Ты же девочка!

— И что?! — выкрикнула она.

Богдан грозно глянул.

— Ты должна о платьях думать и помадах, а не чёрти, что творить.

— И что мне о платьях думать, у меня их целый магазин, и помады под боком продаются. Пусть об этом думают те, у кого нету, а у меня всё есть.

— Мне кажется ты даже не понимаешь насколько серьезно вляпалась.

Она промолчала и сама понимала во, что влезла, но не она первая начала. А теперь поздно назад сдавать, только вперёд и до конца. Съехали на обочину. Сидят молча, Богдан смотрит на неё. Майка белая в пятнах, плечо в мазуте, руки и даже щека. На другом плече порвана. И без того небрежный хвост растрепался.

Достал из бардачка влажные салфетки, одну сунул ей в руки. Она тут же стала оттирать пальцы. Другой сам попытался вытереть ей плечо. Но девчонка сопротивлялась и пихалась.

— Ну чего ты пыхтишь, ёжик мой колючий. Будто тебя обидели?

— А тебя что ли обидели?

— Ну иди сюда, мой ёжик — попытался Богдан сгрести её.

Она сопротивлялась.

— Не твой!

— Ну снова здрасти!

Швырнул в неё Богдан салфетками. Она в изумлении глянула на него.

— Ой, бедный Богдаша, обиделся.

— Не начинай.

— Что?

— Не твой, — передразнил Богдан.

— Не твоя и не буду, пока ты с Танюшей.

— Ну вот, понеслось по новой. Как мне ещё объяснить, что с Таней всё.

— Откуда мне знать, что ты не побежишь к ней по приезду.

— Не побегу. Сама слышала, я ей сказал, как ты и просила.

— Это ничего не значит. Ты скажи это при мне.

— Ты совсем ненормальная? Что за детсад.

— Ну значит я детсад и отвали от меня детсадовца.

— Хватит, иди сюда. Помогу тебе оттереться. Что случилось у тебя с этими у девятки?

— Да отвали сказала и сама справлюсь.

Дёрнул на себя, она вырвалась.

— Сказала отвали, а то Димке пожалуюсь.

— И что ты скажешь?

— Скажу домогался!

— О боже, не смеши! — засмеялся Богдан.

— Вези меня обратно, придурок и не трожь своими лапами! — зарычала Алекса окончательно расвирепев.

— Ты хорошо подумала, прежде, чем это сказать, — зарычал Богдан.

— Очень хорошо!

"Брера" сорвалась с места и устремилась по трассе. Девчонка оттиралась салфетками, Богдан грозно молчал. И только подъехали к дому, как она кинулась из машины на последок бросив коварный взгляд.

Со всех ног побежала к Димке, с разбегу обняла за талию.

— Что случилось, — опешил тот, поднимая удивлённо руки вверх.

— Он… Он… Этот урод… Домогался меня, — ревела девчонка.

— Чего…

А Богдан так и обмер на месте, и сколько слезливости в голосе. Как натурально изображает страх. Дима перевёл глаза на друга и отцепил от себя Алексу.

— Что он?! — встряхнул девчонку за плечи.

— Я сопротивлялась, а он всё равно… У меня теперь везде синяки будут…

— Это что такое, — узрел Нестеров порванную майку.

— Это он…

Дима смотрел на Богдана, словно бык. Глаза налились кровью. А Брюнет не мог и слова вымолвить, поражённый. Вот это актриса, даже он поверил, если б не его обвиняли. Миша и Илья влезли между парнями. Дима в который раз отцепил от себя Алексу.

— Ты совсем озверел!? — кинулся на друга.

— Кому ты веришь?! — у Богдана вернулась речь.

— Он мне так и говорил, тебе никто не поверит, — вставила Алекса.

Богдан аж рот открыл и чуть не пропустил удар от Нестерова. Увернулся в последний момент. Илья вцепился в Диму перепугавшись.

— Нестеров, ты совсем? — изумлённо Богдан.

— Да ты, как с цепи сорвался, — Дима на него.

Алекса чуть подальше отошла к столпившимся девчонкам.

— Да это же Богдан, Нестеров, очнись, — орал Илья.

— И что? — горланил свирепо Димка.

— Да ты что, ненормальная? — взревел Богдан на Алексу.

Отскочив ещё подальше, девчонка сжалась в испуге. Нестеров и поверил.

— Не трожь её!

— Нестеров, ты меня сколько знаешь? Это дешёвая комедия! — пытался вразумить Богдан. — А ты, как идиот ведёшься!