– Вообще-то я родился в Нью-Йорке, учился в Эдинбурге…

– Да ты что! – радостно удивилась Аманда, – Я тоже! Между прочим, мои папа с мамой впервые встретились на знаменитом концерте Битлз на Shea Stadium, – похвасталась она и тут же пожалела, почувствовав себя старой, – а историю искусств я изучала в Сэнт-Эндрюсе, у меня много друзей из Эдинбурга.

На самом деле Аманда лукавила – её друзья остались далеко в прошлом, уже много лет ни с кем из них не общалась.

– Это было так давно, – отмахнулся Виктор.

– Да, верно… – Аманда взгрустнула: – А кажется, только вчера…

Он наполнил бокалы и сообщил:

– Я долго жил в Индии, путешествовал по миру.

«Нашел, кого этим удивить», – усмехнулась про себя Аманда.

– Как интересно, а здесь что делаешь? Отдыхаешь?

– Не совсем, здесь я лечусь.

– Ой, неужели…

– Не стоит волноваться, это не заразно, – улыбнулся Виктор, – даже не совсем болезнь… – и добавил: – Все этим болеют, но почти никто не лечится… Просто, не знают как.

– Как это все? – не поняла Аманда, – Я тоже?

– К сожалению, да.

– Говоришь загадками.

– Простите, возможно, мне не стоило об этом говорить… – смущенно произнес Виктор.

– Почему же? Мне интересно, чем это я болею?

– Все люди этим страдают, – повторил Виктор, – эта болезнь называется старость, от неё я и лечусь.

«Ах, вот оно что, – удивилась Аманда такой ужасной бестактности, – Что за странные намеки?».

– И давно это у Вас? – с легкой ехидцей произнесла она – Не рановато ли?

– Учитывая, что мне сто двадцать семь лет, в самый раз.

– Сколько-сколько?

– Сто двадцать семь.

«Вот уж удивил, так удивил, – подумала Аманда, – интересно, это он так шутит?»

– Ну да, я слышала про местные термальные ванны, видно, здорово помогают? Надо попробовать.

Виктор усмехнулся, оценив её остроумие.

– Ванны, конечно, можно попробовать, но они тут совсем ни при чем.

– Ага! – догадалась Аманда, – Говорят, здесь, в Болгарии, есть деревня долгожителей. Они пьют целебный козий йогурт на болгарских палочках.

– Тут все пьют кисело мляко. По-русски – это обычная простокваша Мечникова.

Аманда внимательно смотрела на Виктора, не пьян ли он? Но тот с аппетитом принялся за еду.

– Тебе сто двадцать лет? – переспросила она.

– Сто двадцать семь, – уточнил Виктор: – Только просьба никому не рассказывать об этом.

– Это шутка такая? – нахмурилась Аманда.

– Нет, но не обращайте внимания, – попытался замять неловкость Виктор, – Простите, давайте о другом поговорим.

Аманде захотелось выпить что-нибудь позабористее и все-таки продолжить этот непонятный разговор.

– В чем же секрет молодости? Может, в вине?

Она подозвала официанта:

– Принесите бутылку этого… Как это тут называют?

– Мавруд, – подсказал Виктор.

– Да, мне нравится такой способ лечения! А покрепче есть что-нибудь? Чтоб ускорить процесс?

– Боюсь, это не тот метод, – неодобрительно поморщился Виктор, предчувствуя пьяный скандал и крупный счет, – таким образом мы только ускорим нашу кончину…

– Беспокоишься? А мне все равно.

Аманда решила напоить Виктора, может, тогда разболтает, что у него на уме.

– Бутылку коньяку, виски или что у вас есть? – обратилась она к официанту, тот её понял и ответил почти по-английски:

– Есть сливова ракия.

– Давай, неси! – обрадовалась Аманда.

Выпивку долго ждать не пришлось, Виктор даже не успел возразить.

– Погодите, – начал он, – Вы и так плохо стоите на лыжах, а до города пешком далеко… Но Аманда уже наполнила рюмки.

– Такси в горах нет, – предупредил Виктор, – придется вызывать спасателей на снегоходах…

– Да какие проблемы? – отмахнулась Аманда, – хоть вертолет вызывай… Не волнуйся, я все оплачу… Ты что? Не будешь?

Виктор решил не противиться. Выпили за здоровье.

– Вас так расстроило то, что я сказал? – начал Виктор: – Прошу меня извинить…

– Я еще толком не поняла, что ты там хотел сказать, – перебила она его попытку объясниться и подняла бокал:

– Как это у вас, русских, положено? Надо сначала выпить, потом разобраться?

От выпитого у Аманды слегка закружилась голова. Этот Виктор такой обаятельный и загадочный.

– Так в чем секрет? – настойчиво спросила она, – Рассказывай, я тоже хочу от старости лечиться и в сто двадцать семь лет выглядеть как в двадцать.