Я чувствую себя хорошо, и мне не нужны взгляды от нескольких парней, слоняющихся у дома Скайлар, чтобы напомнить мне, что выгляжу замечательно. Платье, которое на мне надето, облегает мои изгибы как вторая кожа, гладкие волосы ниспадают

ниже лопаток, а макияж подчеркивает мои темные с золотыми крапинками глаза.

Плотнее закутываюсь в кожаную куртку, когда догоняю Харли на тротуаре.

— Готова к вечеринке, сестренка?

Она смотрит на меня, в ее глазах все еще видна тревога, но Харли подавляет ее и

натягивает на лицо улыбку. Сейчас ей шестнадцать, большинство, вероятно, сказали бы, что она слишком молода для разгула, происходящего под крышей дома перед нами. Но мы

же дети Харроу-Крик. Мы выросли в этом окружении. Она уже видела кое-что похуже того, что могло бы произойти здесь сегодня. Черт возьми, когда мне было шестнадцать я

занималась таким дерьмом, с которым не пожелала бы, чтобы связывалась Харли.

Стряхивая с себя сожаления, я беру ее за руку, и мы вместе пробираемся сквозь толпу, чтобы найти Скайлар и мою старую группу друзей.

Музыка гремит из динамиков, установленных в гостиной, заставляя пол дребезжать, когда мы проходим через кухню.

— Вот, — говорю я, протягивая Харли пластиковый стаканчик со слабоалкогольной

апельсиновой настойкой.

В моем стакане напиток покрепче. Перспектива наткнуться на врага заставляет меня

плеснуть немного лишнего алкоголя в свой стакан, чтобы помочь успокоить нервы.

Я выпиваю половину за один раз, наслаждаясь ожогом, когда водка скользит по моему

горлу и начинает согревать живот.

Мне не терпится присоединиться к толпе, которая, как я знаю, будет перед колонками, и оторваться по полной.

Колледж — это здорово. Нью-Йорк — это фантастика, но все же вы не сможете

затмить вечеринку в Харроу-Крик.

— Пойдем, я знаю, где они будут. — Снова хватаю Харли за руку, и мы

проталкиваемся сквозь толпу людей в гостиную.

Большинство не обращает на нас внимания, когда мы проходим мимо, но некоторые

узнают нас и кивают или улыбаются в знак приветствия.

Было время, когда нас останавливали и заводили разговор, но мы отказались от этого

права, когда собрали все свое барахло и переехали.

Мы теперь чужаки, и я чувствую это все больше и больше каждый раз, когда

возвращаюсь сюда.

Вижу блондинку на другой стороне гостиной, которую на ночь превратили в

импровизированный танцпол, и направляюсь туда.

— Летти, — визжит Скайлар, как только видит меня и отходит от парня, с которым

танцует, чтобы обнять меня. — Я так рада тебя видеть. — Невнятность в ее голосе

указывает на то, как много она уже выпила, и когда девушка отстраняется, я замечаю, что

ее глаза остекленели.

— И я тебя, Скай. Прошло слишком много времени. С днем рождения.

— Пойдем, я познакомлю тебя с ребятами. — Она переплетает свои пальцы с моими

и тащит к своей группе друзей.

Большинство из них я знаю по школе, но есть пара новеньких, включая парня, который быстро оттаскивает Скайлар от меня и обнимает.

Зависть сжигает меня изнутри от того, как он смотрит на нее сверху вниз. Так много

любви и обожания в его взгляде, что у меня болит грудь.

4

Переведено для группы:

— Это Мэтт, — говорит она, и в ее голосе слышится счастье.

Я знаю о нем все. Когда мы недавно разговаривали, Скай болтала только о нем.

Слышать, как она счастлива здесь — это единственное, что заставляет меня тосковать

по дому. Не по Харроу-Крик, а по тем людям, которых я люблю.

— Скай сказала, что ты в Колумбийском университете. Впечатляет.

— С-спасибо, — заикаюсь я. — Это довольно круто.

Поступление в колледж — особенно в такой, как Колумбийский — делает меня

аномалией среди тех, с кем я выросла. Только несколько человек из Харроу-Крик получают

шанс поступить в колледж, большинство даже не заканчивают школу. А если закончат, то, скорее всего, окажутся в местном колледже Харроу, где учатся Скай и Мэтт. Нескольким

счастливчикам удалось выбраться, я знаю тех, кто учится в университете «Мэддисон

Кингс» — ближайшем колледже к Харроу-Крик — но это больше говорит о связях, чем о