А тут какие-то папкины знакомые поманили его в Северный Казахстан. Там, мол, на шахтах хорошие деньги платят и с продуктами перебоев нет. Отец съездил на разведку в Даниловку (если посмотреть на карту, она расположена чуть в стороне от железной дороги между Кокчетавом и тогдашним Акмолинском, ныне Нурсултаном, столицей Казахстана). Всё правильно: там – лучше жить. Отец договорился с местным начальством об условиях работы, нашёл временную квартиру для семьи, пока не подыщет собственное подходящее жильё.

По натуре мой отец был энергичен и лёгок на подъём.

Выехали 5 апреля налегке, взяв только самое необходимое в ручной клади. Домашний скарб – 323 кг багажа – отправили малой скоростью. Однако на сей раз дорога оказалась мучительной. Не было билетов, их удалось купить каким-то левым путём через билетного спекулянта. Билеты в восьмой вагон, а сели с превеликим трудом в шестой. До Челябинска ехали стоя в переполненном общем вагоне. Только маме со мной трёхмесячной уступили сидячее место.

Через сутки, к вечеру, прибыли на станцию Ельтай. До Даниловки 15 километров. Квартира для ночёвки, о которой отец договорился заранее в марте, оказалась наполовину залита водой весенним половодьем. Отец нашёл хату на краю посёлка, в ней переночевали.

Утром отец пешком (15 км!) отправился в Даниловку. Сразу пошёл в горное управление, а там – ни директора, ни главного инженера. Никто не в курсе о его договорённостях получить работу. И квартира, которую отец наметил заранее для семьи, оказалась занятой. Отец купил за 1300 рублей землянку в сосновом лесу, на краю посёлка в двух километрах от места работы, но ему было не привыкать к большим расстояниям, он уже изрядно помотался на прежних горных работах.

Наконец и с начальством договорился. Ему дали две подводы для перевозки семьи и багажа со станции. 8 апреля в 11 часов ночи прибыли на место жительства.

Последствия этого кошмарного переезда не замедлили сказаться: тяжко заболела я, а мне – напоминаю – было три месяца от роду. Об этом я уже рассказала.

А потом, в середине мая, чуть не лишился жизни отец: его завалило в шахте осыпавшейся горной породой, и папка минут пятнадцать или двадцать лежал под слоем породы. Умереть не дал рабочий-казах, находившийся поблизости. Откопал быстро. Отец был в сознании и, видимо, от нервного стресса рассмеялся в лицо казаху и сказал ему: ты – молодец!

Условия жизни в Даниловке были не ахти какие. Избушка типа землянки. Жара, блохи. Мы, ребятня, постоянно поно'сили. Лето жаркое и сухое, весь урожай зерновых выгорел на корню. К осени бесхлебье и рост цен возникли и здесь. А тем временем из Непряхино сообщали, что жизнь там наладилась. Хлеб привозят регулярно. И отец принимает решение возвращаться на Урал. Мама его обругала за все переезды и метания, но согласилась. Непряхино – всё-таки её родные места, родители там живут. Начиная с сентября 1940 года вся семья снова живёт в Непряхино.

И мои первые проблески восприятия жизни начались там. Годы 1940–1943.

В 1943-м мне не было ещё и четырёх лет. Но я уже что-то запомнила. Вспоминались мелкие детали какие-то, но по этим деталям я осознавала себя. Я живу, чего-то хочу, что-то вижу и слышу. Я живу.

И всё-таки первая моя настоящая школа жизни началась в селе Верхние Караси, куда вся наша семья переехала осенью 1943 года в связи с новым назначением на работу моего отца. Главное, там наша семья впервые обрела собственный дом!

Лето 2009 года. Случилось так, что мы с моей двоюродной сестрой Галиной съехались на Урале в родных нам местах. И я предложила сестре:

– Давай, может быть, напоследок – лет-то нам уже сколько! – съездим на денёк в Верхние Караси.

Сказано – сделано. Родственник Галины Анатолий согласился отвезти нас на своей машине. Не доехав десятка метров до села, свернули направо от дороги в сторону деревенского кладбища. Моя это была идея. Ибо только тут мы сегодня могли встретить своих односельчан в бытность нашего детства.

И вот мы бродим по заросшим травой дорожкам между могил. Вот они – Панковы, Карташовы, Боронины.

А вот и учителя наши – Павел Михайлович и Александра Тимофеевна Рохмистровы.

А вот хозяйка нашего дома Вьюгина Антонина Арсеньевна, её не стало в 2004 году. Я с нею виделась в предыдущий мой заезд. Кто же теперь владеет нашим домом? Сегодня узнаем.

Много знакомых имён. И я даже взялась переписывать с крестов даты жизни знакомых односельчан. По этим датам я смогу потом восстановить «историческую память» в моей голове.