– Еду в гости, а какой Новый год без выпивки.

Девушка подумала, мило улыбнулась и сказала снисходительно:

– Коли в гости, так и быть, найду вам бутылочку шампанского...

На перрон Валентин пришел за пять минут до прихода поезда. Перрон был пуст - в канун Нового года в дорогу отправлялись только по срочной необходимости да вот такие бродяги, как он. И это обнадеживало - похоже, никто за ним не следит. Он прошелся взад-вперед, внимательно всматриваясь в темноту, но никого не увидел и окончательно успокоился.

И когда садился в поезд, никто поблизости не появился.

– Проходите в первое купе, - сказала проводница, проверив его билет. Сегодня у нас просторно.

В купе сидела девушка лет двадцати, одетая в спортивный шерстяной костюм темно-синего цвета, плотно облегавший её стройную фигуру, хотя лицом она была далеко не красавица: курносый нос, невыразительные серые глаза, таившие то ли усталость, то ли печаль, короткая прическа прямых темно-русых волос.

Валентин поздоровался. Девушка ответила вяло, нехотя, видно разочарованная, что к ней подселили попутчика: кроме них, в вагоне никого не было.

– Простите, проводница сказала: "В первое купе", - пояснил летчик. Если хотите, я попрошусь в другое.

– Да нет, пожалуйста, располагайтесь, - указала девушка на место напротив.
– Вы мне не помешаете.

– Спасибо. Мне, наоборот, будет приятно ваше общество. Не люблю одиночества: я геолог и много времени приходится проводить вдали от людей, потому скучаю по ним.

– Вы и теперь из тайги?
– поддержала разговор девушка.

– И теперь.

– Что же вы ищете? Золото, серебро?

– Не только. Дальневосточная земля-матушка богата и другими минералами. Слыхали о касситерите?

– Оловянная руда?
– девушка чему-то грустно усмехнулась.
– Слыхала. И видела, как её добывают. Адский труд.

– А разве есть легкий труд?
– с улыбкой спросил Валентин.

– Наверное, есть. Только не каждому выпадает удача заниматься им.

– Ясно.
– Валентин решил изменить грустный тон девушки на веселый. Значит, вам не повезло с профессией. Если не секрет, скажите, чем вы занимаетесь?

Девушка молчала. Она, видимо, так не любила свою профессию, что стыдилась о ней говорить.

– Какая разница. Допустим, обыкновенная крестьянка. В земле вожусь.

Валентин глянул на её руки. Действительно, трудовые - обветренные, с потрескавшейся кожей. А вот одежда, висевшая на вешалке, вызывала сомнение: мутоновая шубка, такая же шапка, меховые сапожки, хотя в деревне нынче одеваются не хуже, чем в городе. И все же что-то отличало её от сельской жительницы. Но он не стал выяснять, кто она. Сказал обрадовано:

– Значит, коллеги. Мы, геологи, тоже в земле возимся. Давайте знакомиться. Меня зовут Эдуардом. Если учитывать отпущенную для солидности бороду, можете величать Эдуардом Петровичем.

После находки Перекосова он решил воспользоваться его именем: вряд ли прокурора будут так искать, как их преступную троицу.

– А меня - просто Лена, - протянула ему девушка руку. И Валентин ощутил в руке силу, жесткость кожи.

– Вот и отлично. Теперь можно приступать к трапезе. У меня с утра маковой росинки во рту не было.
– Он достал из рюкзака хлеб, бутылку шампанского, жаренную ещё в землянке медвежатину, сало, яблоки.

У девушки, кроме колбасы и консервов, ничего не было.

– Извините, я приезжала в Березовое по делам, и там у меня ни родных, ни знакомых.

– Да что вы. Хватит нам еды до самого Владивостока. Кстати, вам далеко ехать?

– До Хабаровска. Я оттуда. Бывали там?

– Приходилось. Пожалуй, один из лучших городов Дальнего Востока...

Иванкин нарезал закуски, открыл бутылку шампанского. Лена принесла от проводницы стаканы.

Выпили за знакомство, за приближающийся Новый год, и Валентин, не бравший спиртного в рот более месяца, почувствовал, как закружилась голова. Захмелела и Лена, лицо её раскраснелось и стало симпатичнее; настроение поднялось, и она разоткровенничалась:

– Вы простите меня: о своей профессии я сказала неправду. Как-то сорвалось. Я торговый работник, а их сегодня не особенно обожают...

Валентин невольно усмехнулся - везет же ему на торговых работников: Антонина была директором магазина, и эта пигалица...

– Вот видите, у вас даже вызвало улыбку.

– Да нет, я по другому поводу. Просто вспомнился один человек, кстати, тоже торговый работник.
– Мелькнувший в воображении образ Антонины, эта интимная обстановка взволновали его, грустью отозвались в сердце, и он тоже разоткровенничался: - Мое отношение к торговым работникам, наоборот, совсем другое: женщина, которую я любил, была директором магазина.