— Надолго не задержу. Могу подвезти, если не против.

— Обойдусь, — женщину передёрнуло от услышанного предложения.

И без того Ангелину напрягает находиться с ним наедине. Плюс ко всему нахлынули давно забытые, крайне болезненные воспоминания. Эта встреча сковырнула душевные раны…

— Ну, говори, с какими целями пришёл? — поторопила его. — Что вдруг понадобилось от нас?

— Диана на самом деле моя дочь? — зачем-то спросил, ведь сомнений никаких нет.

— Ясно, — она встала со стула, подошла к раковине и опёрлась ладонями, вздохнув тяжело. — Значит, не веришь…

— Геля, ты не правильно поняла, — он приблизился к ней сзади. Сразу почувствовал знакомый аромат — сладковатый, цветочный, нежный, утончённый… любимый…

В груди защемило… Ему до одури захотелось её обнять, прижать к себе… И почти прикоснулся, но руки застыли в воздухе в незавершённом жесте и тут же опустились вниз.

Ангелина развернулась к нему лицом, хотя в глаза не решается смотреть.

— Она твоя дочь. Впрочем, мне без разницы, веришь или нет.

— Прости… — стыдно стало Владимиру. Да и что толку от внезапно очнувшейся совести и запоздалых сожалений — этим не исправит свою ошибку. Надо действовать!

— Ты так и не сказал, откуда знаешь, как дочь зовут. Интересовался? Как ты вообще нашёл, где я живу? Следил за мной?

— Стечение обстоятельств, — уклончиво ответил.

— Если это всё, то уходи и больше никогда не появляйся в нашей жизни, — платит его же монетой, когда они расстались — в её адрес прозвучали похожие слова. — А ещё держись подальше от Дианы, не пытайся познакомиться. Двадцать шесть лет жила без отца и дальше справится.

— Мы уже знакомы с ней, — признался он.

«И без меня она не справится» — добавил мысленно.

— Нет, — сдерживаться он больше не мог: желание прикоснуться к возлюбленной (именно так) пересилило, хотя единственное, на что решился — осторожно, чтоб не спугнуть, обнял Гелю.

Стоило увидеть её, оказаться наедине, давно забытые чувства нахлынули вновь, да его накрыло фонтаном эмоций. Только сейчас осознал: все эти долгие годы не переставал любить, но не позволял себе даже думать об этом, методично подавляя воспоминания.

— Я всё объясню.

Владимир усадил женщину на стул во избежание внезапных реакций организма, вроде головокружения или обморока — эта история заставит понервничать и волноваться.

Опустившись перед ней на корточки, он начал непростой разговор:

— Она устроилась на работу ко мне в компанию. И я не сразу догадался, на кого Диана похожа — одно лицо с моей матерью… на фамилию тоже не обратил внимания…

— Подожди, — Ангелина перебила, — дочь ведь в Катаре находится.

— Так и есть, мы ездили туда вместе.

— Ничего не понимаю… Диана сообщала: командировка на три дня, а с учётом расписания рейсов должна прилететь завтра утром. Я не звонила ей лишь потому, что не хотела отвлекать и мешать.

«Вернётся… если бы…» — Владимиру тошно от собственного поступка.

— Тут другое случилось… — замешкался. Теперь осталось самое сложное — озвучить ужасающую правду.

Он мягко сжал её пальцы.

— О чём ты? — она отчётливо уловила тревожные нотки в интонации голоса.

…По мере рассказа, глаза у женщины всё больше округлялись от удивления, и постепенно погружалась в состояние, граничащее с паническим сковывающим страхом…

— Нет, нет, нет… — поверить в такое крайне трудно. — Моя дочь — подарок?! Подарок?!! — закричала, оттолкнув его от себя со всей силы. — Ты вообще осознаёшь, что натворил?!

И дело даже не в Диане (хотя конечно, в первую очередь, в ней), сама ситуация никак не укладывается в голове. Разве можно распоряжаться чьей-то судьбой, тем более, по прихоти другого человека? — словно товаром или вещью, с доставкой на дом: заказывали — получите, распишитесь, пользуйтесь.

«Бедная моя девочка…» — Ангелина в красках, мелочах и подробностях представила, в каком положении оказалась Диана.

— Я исправлю ошибку.

— Как?! Это же мусульманская страна со своими законами и правилами! — женщина резко встала со стула. — Звоню брату немедленно, он до сих пор служит в ФСБ: что-нибудь придумает, найдёт выход из ситуации, обязательно поможет, решит этот вопрос в кратчайшие сроки, — она кинулась в коридор за сумочкой, собираясь достать телефон.

— Только хуже сделаешь, — Владимир бросился следом, схватил её и ловко скрутил, заключая в тиски. — Через две недели я буду в Катаре. Обещаю: привезу дочь обратно.