Шрифт:
– Не желаю вас никуда отправлять. Альберт… Посуди: каковы люди, каков я… Не бывает жизнь лишь с хорошими моментами. Везде борьба, везде конфликты.
– Ах, милый мой друг, и как они все смеют в своих жалких головушках превращать твои плюсы в минусы? Так глупо…
– А ты?..
– А я не превращаю эти положительные качества в отрицательные. Дело в том, что я очень за тебя беспокоюсь, даю советы и пытаюсь предостеречь от возможных проблем. Не обвиняй, не подозревай меня в чем-то плохом, прошу.
– Знаю, знаю. И не собирался, – Николай немного улыбнулся другу в знак того, чтобы тот выдохнул с облегчением, что и подействовало в итоге.
– Превращают твои плюсы в минусы… лишь бы себя оправдать, а обвинить и начать презирать других, очень часто невинных, – с упоением закончил свою мысль Басов. – Кстати, давно не спрашивал: как продвигается твой рассказ?
Данный вопрос заставил Дьякова еще шире улыбнуться, даже со смущением. Наконец-то он услышал то, о чем был бы рад побеседовать.
– Какой-то прогресс да идёт. Дописываю завязку. Жду не дождусь, когда мой главный герой столкнется с мистическим существом. Вот только уже второй день, как ни сажусь писать, слова все не лезут в голову, а после не переносятся на бумагу. Честно скажу, это приводит к неслабому раздражению нервов. А после осознания того, что и буквы не напишу, читаю книгу в надежде сбора еще большего количества материала, появления вдохновения, новых идей для деталей, символики, сюжета и прочего.
– Ха… Тут все просто, друг: ты постоянно работаешь головой. Ты хоть когда-нибудь отдыхаешь?
– Разумеется, – как бы удивился вопросом Дьяков. – Когда сплю, – с юмором добавил он. Альберт сдержанно посмеялся, но после напрягся от мысли о том, не шутил ли он. Николай прочел в лице того это подозрение и ухмыльнулся.
– Конечно, я сплю и делаю перерывы, когда делаю умственную работу.
– Я к тому тогда говорил, что тебе не помешал бы и физический труд. Хотя бы элементарная зарядка.
– Тоже делаю временами.
– Я рад. Многое успеваешь, как всегда.
– Все просто: когда ты чего-то действительно хочешь, несмотря ни на что, ты это сделаешь и многое сможешь успеть. Об этой очевидности много говорят.
– Здорово, что ты все такой же, иначе я бы негодовал, задавая тебе такие вопросы, как: «А ты точно тот самый Николай Викторович?» или «Когда я упустил момент таких кардинальных перемен в тебе?»
Молодые люди уже оказались у Малой Садовой улицы, и в то же самое время слабые брызги с неба прекратились, из-за чего Басов свернул свой зонт.
– Благодарю за защиту от дождя, – добродушно и вежливо произнес Николай.
– Не за что. Я не хочу видеть потом тебя больным и страдающим. Тебя и так частенько одолевает недуг. Итак… я, пожалуй, зайду в это кафе (указал на заведение рядом с ними). Вроде недавно отведал кофей с яблочной слойкой, а уже нагулял волчий аппетит. А у вас дома вот-вот начнется вечер, гости сейчас приходят, если память не изменяет? Мне Елизавета Александровна рассказывала.
– Да. И мне необходимо там присутствовать. Надеюсь, я пробуду там недолго.
На этой прекрасной ноте юноши попрощались и двинулись туда, куда им нужно: один – в кафе, другой – домой, все так же по Невскому.
2
Вот уже Дьяков был на месте. Его встретила горничная Алёна: лет сорока, но выглядела моложе своих лет, низенького роста, в длинном платье во французском стиле и с черным теплым платком на плечах. Когда Николай вошел в квартиру, он тут же услышал различные голоса гостей. Попросив Алёну принести зеленый чай к нему в комнату, молодой человек снял с себя пальто и аккуратно повесил на вешалку, после чего перед зеркалом немного привёл себя в порядок.
Тут на расстоянии в пять шагов появилась фигура его матери, Елизаветы Александровны Дьяковой. Она была ухоженной, неконфликтной, доброй женщиной средних лет, всем сердцем любящей собственных детей и мужа; белоснежная кожа, как и у сына, густые тёмные волосы были убраны в большую и красивую шишку. Она всегда желала выглядеть элегантно, что и удавалось.
– Коля, наконец-то ты вернулся. У меня уже нервы начали понемногу бушевать оттого, что тебя все нет – пять минут уже. Мы ведь договаривались, да и гости ждут, как чуть ли не главного на вечере.
– Прошу прощения, мама. Слегка увлёкся прогулкой да Альберта встретил.
– Оба такие большие охотники до прогулок… Ладно. Слава Богу, вы порядочные люди, но за тебя я больше счастлива.
– А кто же, по-твоему, меня воспитал? – с нежностью спросил Николай, взяв материнские ручки в свои и нежно поцеловав их. При этом не дожидался ответа из-за его очевидности. Елизавета Александровна удовлетворённо выдохнула.
– Конечно, сынок, конечно… Но надеюсь, ты не уйдешь спустя минут десять в комнату и побудешь со всеми нами?