Недовольно фыркнув, Зур демонстративно вошел в открытый люк, следуя за ним, в общую каюту вошли Тиар и братья. Лакур умышленно остался стоять на входе в каюту, на всякий случай, преграждая путь к бегству. Телохранители Зура, по его же приказу остались снаружи.

Мак вставил чип в миниатюрный проектор и вырвавшийся оттуда луч, спроецировал посреди каюты голограммную сцену разговора братьев и Энн, во время их «допроса» по пути на Химер. Братья специально, по разработанному плану, записали все слова Энн, чтобы Зур смог услышать лично то, что ему она могла не сказать.

Когда Зур увидел голограммное изображение Энн, услышал её голос — он отшатнулся в сторону, задрожав от ярости и негодования:

— Я не желаю видеть это представление!!! — зарычал он! Его тёмные химерские глаза гневно сверкнули на перекошенном лице. — Выключи это немедленно и выбрось! А ещё лучше забудьте сюда дорогу!!! Дайте пройти!

Но братья вместе с Лакуром стали стеной у выхода, с бесстрашием и уверенностью на хмурых лицах. Они были твердо намерены, чтобы их брат возродил в своей памяти того, кем он был все эти годы.

— Нет, Зур, тебе придется это просмотреть! — с силой в голосе заявил Тиар, — Кем бы ты сейчас ни был, человеком или химером — ты не можешь нарушить наш закон, который твоя суть впитала в свою кровь! Сын никогда не поднимется против своего отца! А я до сих пор считаю тебя своим сыном, даже если ты уже стал об этом забывать! Посмотри, это ведь Энн! Она часть нас! Послушай, что она говорит!

Издав рассерженный, полный боли и ярости стон, Зур отвернулся, чтобы не видеть, …но слушать ему всё равно пришлось. Его грудь высоко вздымалась от учащенного дыхания, на сжатых челюстях от гнева играли желваки. А глаза были полны ненависти! Глубокой, чёрной, проникнувшей в самое сердце, проклинающей ненависти!

Дослушав до конца, он медленно повернулся, окинув властным и презрительным взглядом собравшихся:

— И что с этого?! Или вы ещё посмеете мне доказывать, что она не предала меня, вас?!! Этому чудовищу плевать было на то, что с нами случиться! Она была счастлива со своим солдатом!!! И продолжала бы и дальше радоваться жизни, если бы он не сдох! — громко выплевывая слова, бросил он.

Энн была бы не Энн, если бы всегда слушала то, что ей говорили! Она не стала сидеть и ждать в своей каюте — она пробралась по коридорному отсеку и застыла перед приоткрытой дверью в общую каюту. Энн слышала каждый звук, каждое его слово! От которого по спине ползли мурашки, и сжималось сердце. Обреченно страдая упрямством, Энн стремительно вошла внутрь, протиснувшись между братьями, и оказавшись лицом к лицу с Зуром, в его естественном облике химера.

…Это было похоже на взрыв сжиженного кислорода, где ударной волной задело их обоих, заставив пошатнуться, и задыхаясь побледнеть! Вот он стоит перед ней, …впервые за четыре года, …уже не её Зур, а пышущий злобой химер!

— Кто вам позволил её сюда притащить?!! — почти взвыл он, сжавшись, отступая назад.

— Здравствуй. Рада, что ты жив. Может быть, я и предала тебя, Зур, но я верила, что этим спасу тебя, — прошептала она, не сводя с него глаз. — Я отказалась от того, что было мне дороже всего на свете, …ради тебя …, - хватаясь за сердце, Энн упала на пол, потеряв сознание.

Раньше всех, почти молниеносно среагировал Бунн, оставшийся за дверью. Он ворвался в каюту в тот момент, когда она только коснулась пола. Бросив около неё маленький чемоданчик, не обращая ни на кого внимание, Бунн принялся быстро стаскивать с неё верхнюю часть комбинезона.

— Это ещё кто такой?!! — содрогнувшись, со злостью спросил Зур. Его тело просто начало извиваться! Братья решили, что Зура выгибает от ярости, но никто из них не знал, что боль в его груди становиться невыносимой.

— Это родственный дух нашей Энн, — кивнул в сторону Бунна, Лакур, растеряно пожимая плечами.

Бунн метнул на Зура сердитый зелёный взгляд:

— А ты думаешь, что родственными духами становятся лишь под одним одеялом? — язвительно бросил он, набирая тем временем шприц.

Дикая ярость бросила его на этого нахального имперского солдата! Но Тиар преградил ему путь, упершись в грудь разъяренному химеру:

— Зур, остановись, Бунн мой родной сын!!! Бунн, что с ней?! — Тиар бросал обеспокоенный взгляд то на Зура, то на неподвижно лежащую девушку, которой на грудь установили какой-то прибор.

Бунн ввел ей лекарство, и со знанием дела включил кардиплант, глядя на его показания, он ответил:

— Энн точно не скажет вам, что она умирает. Лично я думаю, что это из-за проклятого сипата её сердце за четыре года износилось так, как не износилось бы за сорок четыре года! Если ей не сделать операцию по пересадке донорского сердца — её не станет уже через несколько месяцев, а может быть и раньше. Ты можешь быть доволен химер, что твоя королевская честь будет отомщена! — его тяжелый осуждающий взгляд уставился на Зура.