Встала в стойку ожидания и готовности, через несколько секунд плавно перестроилась в зенкутсу-дачи, стойку для атаки рукой или ногой, а также блокировки. Парень не сводил с меня глаз, удивленно таращась. Я завораживала его своими плавными движениями, как змея. Кайсака почувствовала свободу, стреляя раздвоенным языком и пытаясь прочувствовать врага.

Трое других перестали ломать мебель и крошить стекла. Им тоже стало интересно, подошли ближе. Но я лишь тянула время, меняя стойки, будто танцуя. Один из банды потерялся в пространстве от моего гипнотизирующего танца и подошел ближе. Я могла достать его ногой. Сменила позу, встав в стойку нэко-аши-дачи, атакующая кошка. Резко выбросив ногу вперед, попала точно в нос бедолаге, которого угораздило приблизиться настолько близко ко мне.

Все будто очнулись от гипноза, услышав вой раненого сообщника. Рука Битюга, в которой был зажат пистолет, дернулась, и прогремел выстрел. Я почувствовала, как мне обожгло левое предплечье с внешней стороны. Тут же зажала ладонью рану, из которой начала сочиться кровь. Я не знала, что мне делать дальше. Поэтому я решила импровизировать. Громко вскрикнув, я схватилась за грудь окровавленной рукой, потом дрожа всем телом, повернулась к Битюгу, который побледнел и бросил пистолет на пол. Театрально закатывая глаза, показала ему ладонь в своей крови и замогильным голосом произнесла:

– Гад же ты… Битюг… прикончил меня…

46.

– Валим! Валим! – послышалось тут же, как только я приземлилась на пол, изображая свою кончину.

И мне досталось – я пребольно ушибла затылок, аж в голове зашумело. Но я не вскрикнула даже, боясь, что эти вернутся, чтобы сделать контрольный выстрел в голову. Мало ли, вдруг боевиков насмотрелись. Лежу без движения и чувствую, что кровь из меня утекает, прямо горячим ручейком льется по руке на холодные мраморные плитки.

– Эй… девушка? Ты живой? – взволнованный голос с акцентом прозвучал над самым ухом, что было весьма неожиданно. – Я «скорай» вызвал.

– Эти все ушли?

– Да, убежали, как ошпаренные.

Я села, огляделась. Точно, никого не видно. Пистолет Битюга валялся рядом, бита моя неподалеку лежит, а рядом плащ.

– Помоги мне подняться, - прошу я, лихорадочно соображая как поступить дальше.

Проблемы с милицией мне точно не нужны, поэтому нужно убираться отсюда, не дожидаясь врачей и стражей порядка. Вскакиваю на ноги и морщусь от боли. Рука горит огнем, в голове стучат молотки по наковальне.

– Завяжи рану тряпкой, - командую я, показывая на ткань, которой продавец протирал стол. Тот хватает ее и трясущимися руками пытается приладить на мою руку. – Сильнее затягивай! Да не трясись ты. Запомни, ментам скажешь, что напала на твой магазин банда Лешего, собираются они в гаражах. Да, пистолет не трогай, там отпечатки Битюга, скажи, нечаянно ранил своего. Поэтому кровь на полу. Всё, я ушла…

Надела плащ и подобрала биту. Уже на выходе повернулась и произнесла:

– Только не говори, что я тут была. Не было девушек в банде, понял? – кореец закивал головой так рьяно, что я испугалась, как бы сотрясения мозга не случилось.

– Эй! Эта… спасиба… - крикнул мне в след, и я вывалилась на августовский прохладный воздух, взмахнув на прощанье здоровой рукой.

Уже осенью немного пахнет. И сирены орут совсем недалеко. Бегом, как смогла, на дрожащих ногах заскочила за угол дома и не спеша пошла к реке. Не думаю, что милиция пустит собак по следу, но кто знает? Лучше я замету свои следы. Поэтому я почти бегом влетела в неширокую речушку, прямо в кроссовках, и пошла против течения по мелководью. Брела до тех пор, пока вода не стала мне по колено. Вышла на противоположный берег, нашла место, где был омут, и зашвырнула тяжелую биту в самую середину.

Быстрым шагом прошлась по противоположному берегу реки и снова вошла в воду, перешла ее, погружаясь в мутноватый поток почти по пояс.

Уже входя в подъезд, я поняла, что мне нужна врачебная помощь, рана кровоточила все сильнее, уже и тряпка пропиталась кровью. Если не зашить, то я часа через два точно покину этот мир. А сделать это некому, Анечка на дежурстве. Но я знаю, что у нее имеется все необходимое. Поэтому справлюсь сама, только нужно раздобыть все нужное. Звоню в дверной звонок соседки, и заодно стучу ногой, чтоб поторопить ее мужа, наверняка бухого уже.

Через минуту похмельная и заспанная морда некогда симпатичного мужика высовывается из-за двери и заплывшие пьяным угаром глаза оглядывают меня с головы до мокрых и грязных ног. Да, видок у меня еще тот, видать даже сосед не признал.

– Что надо, - рявкает он и сплевывает на пол. Скотина, хоть бы раз полы помыл, так не делал бы.

– У Ани есть аптечка, особенная такая, в чемоданчике. Тащи сюда.

– Ага, щас, разбежался, - сосед уже начал закрывать дверь, и я поняла, надо действовать сейчас или рухну уже. Поэтому собрав все силы, толкаю дверь внутрь, сбивая мужика с ног.

Я знаю, где все хранится. Аня держит дома шовный материал и одноразовые инструменты, потому что муж ее частенько приходит домой в потрепанном состоянии и ей приходится его штопать. А теперь и мне сгодится. Бегу в ванную и достаю заветный сундучок. Скидываю грязные мокрые вещи на пол и, затаив дыхание, развязываю насквозь пропитанную кровью тряпку. Меня трясет крупной дрожью, ноги так и норовят подкоситься. Но я просто присаживаюсь на борт ванны и открываю кран в раковине. Тщательно мою руки, сушу их одноразовыми полотенцами и натягиваю перчатки.