Ее рот открывается для меня, и я проникаю языком, пробуя ее на вкус. Я чувствую, как ее руки касаются моей груди и остаются там, когда я снова делаю ее своей. Она может думать, что не хочет этого, но у ее тела другие взгляды.

По мере того, как поцелуй углубляется, я понимаю, что он должен закончиться, поэтому неохотно отстраняюсь и прижимаюсь лбом к ее лбу. Я на мгновение перевожу дыхание, а затем снова кладу ее руку на сгиб моей руки, ведя нас к столу.

Когда Билл замечает нас, проходит момент, и я ожидаю увидеть шок. Но вместо этого он кивает в нашу сторону и встает, чтобы поприветствовать нас.

Он протягивает мне руку, и я беру ее, крепко сжимая. Бекки встает и здоровается с Фелисити, а затем смотрит на меня, немного удивившись, что я здесь. Но Билла это не беспокоит.

– Колдер. Я подумал, что ты, возможно, присоединишься к нам за ужином сегодня вечером. Пожалуйста, садись.

Я чувствую, как Фелисити напрягается, но молчит, быстро садясь, без сомнения, чтобы попытаться скрыть живот, который я не собираюсь хранить в секрете.

– Билл, рад тебя видеть. Я понимаю, что нам следовало поговорить об этом еще в Нью-Йорке, но обстоятельства изменились.

– Это я вижу, – говорит он, глядя на Фелисити. – Ты что-нибудь хочешь мне сказать, дорогая?

Я вижу, как рука Бекки падает на его запястье и сжимает его. Это признак близости, и она пытается его успокоить. За этим столом происходит гораздо больше, чем кто-либо готов признать. Пока что.

– Гм, папа. Ты же знаешь Колдера.

– О да. Человек, с которым работает моя фирма. Даже в одном здании. Мы знакомы, – смеется он.

В этот момент официант решает подойти, чтобы принять наши заказы на напитки. Я заказываю стакан красного вина для себя и воды для Фелисити.

После того, как он уходит, я смотрю на Билла и решаю, что буду вести переговоры.

– Послушай, ты, очевидно, догадываешься, что происходит между твоей дочерью и мной. Я должен был сказать тебе раньше, но мы с Фелисити хотели подождать, пока она не закончит учебу в институте.

Он переводит взгляд с меня на свою дочь и приподнимает бровь.

– Это правда?

Фелисити смотрит на меня, затем на отца, кивая головой. Для нее это самый безопасный поступок, ведь она ужасная лгунья. Ее брови складываются в эту милую морщинку каждый раз, когда она хмурится.

– Мы хотели рассказать тебе вместе. Мы ждем малыша и собираемся пожениться.

Я вижу, как подергивается вена у его глаза. Это единственная его реакция на мгновение, и Бекки снова сжимает его запястье. Проходит миг молчания, и Бекки нарушает его:

– Ой, это абсолютно замечательные новости. Ребенок! Какой у тебя месяц, Фелисити? Уже назначена дата рождения малыша? Мы должны немедленно отправить тебя в Штаты, чтобы мы могли подготовить наших врачей. Верно, Билл?

Энтузиазм Бекки в значительной степени снимает напряжение Фелисити и, в свою очередь, расслабляет меня.

– Да. Тебе следует немедленно приехать в Штаты.

Заявление Билла звучит обеспокоенно, но я понимаю, это означает, что он хочет, чтобы она переехала к нему домой. Этого не произойдет.

– Фелисити? – говорю я, напоминая ей о нашем соглашении, побуждая ее вмешаться.

– О, эм, мы с Колдером собираемся жить вместе, когда вернемся в Нью-Йорк. Мы собираемся пожениться сразу, а он… я... имею в виду, мы хотели бы как можно скорее подготовить детскую. У меня уже немаленький срок, но теперь, когда я получила диплом, я могу вернуться.

Я сжимаю ее руку, давая понять, что она хорошо поработала. Это именно то, что должно было произойти, и Биллу нужно услышать это от нее. Я ненавижу только то, насколько натянуты ее слова. Я хочу, чтобы они были наполнены счастьем.

– А что насчет Сидни? – спрашивает Билл с самодовольной ноткой в голосе.

Я чувствую напряжение Фелисити, но просто усаживаюсь поудобнее в кресло и потягиваю вино, которое официант принес мне.

– Мы с Сидни дружим с детства. Точка.

Я чувствую, как пальцы Фелисити скользят по моему запястью, и улыбаюсь, глядя на нее. Она выглядит обнадеживающей, и я ей подмигиваю. Должно быть, она волновалась, что мы с Сидни больше, чем просто близкие друзья. Я счастлив, что смог облегчить ее беспокойство. Единственная причина, по которой я не сказал ей раньше, заключалась в том, что это был секрет Сидни, но теперь все действительно изменилось. Я не могу больше хранить эту тайну.

Остаток ужина уходит на разговоры о ребенке и свадьбе. Бекки задает вопросы, и я удивляюсь, как иногда взволнованно звучит Фелисити. Это дает мне надежду, что я смогу заставить ее полюбить меня. Я держу руку на ее бедре во время ужина, мне нужно постоянно прикасаться к ней. Я провел слишком много времени вдали от нее, и мне нужно наверстать упущенное.

Когда мы заканчиваем ужин, я провожаю Фелисити в свой номер в отеле. Я не сомневаюсь, когда дверь закрывается.

Я бросаю небольшую сумку с одеждой, которую заставил ее принести с собой, на пол, поднимаю ее и несу в спальню.