— Пойдем, — потянула я его к двери, но парень остался стоять на месте.

— Нет, Ань, — покачал он головой, — я там буду явно лишним. Вам нужно побыть вдвоем. Без нас.

Егор понимающе улыбался, опершись о капот иномарки.

— Обними меня, — попросила, уткнувшись в холодную кожу куртки Ильи. Чувствуя, как мелкая дрожь пробегает по телу, и это вовсе не от того, что я замерзла. Любимые руки привычно притянули меня к себе, заворачивая в кокон объятий и родного запаха.

— Все будет хорошо, — тихо проговорили мне в макушку, — вы обе столько этого ждали. Как освободишься, позвони мне. Я приеду, а то пешком заблудишься. Хорошо?

Я кивнула и сама прижалась к его губам в коротком поцелуе.

— Люблю тебя, — Илья с неохотой разжал руки, отступая на шаг.

— И я тебя, — отозвалась я, отворачиваясь и делая несколько шагов в сторону последней преграды между мной и мамой.

Резкий хлопок, шум отъезжающего автомобиля, и все стихло. Сердце стучало где-то в горле, а руки стали непривычно тяжелыми, с трудом позволяя сделать пару ударов по полотну двери. Легкие шаги раздались практически сразу, заставляя узел внутри скрутиться еще туже от предвкушения и страха.

— Егор, ты ключи опять потерял?

Она была именно такой, какой я ее вспомнила. Невысокая, стройная, в легком домашнем платье до колен. С легким удивлением на красивом лице, медленно сменяющемся целым калейдоскопом эмоций. Узнавание. Неверие. Робкая радость пополам с невыразимой тоской. Страх обознаться, разбавленный преждевременным, но уже почти привычным, отчаянием.

— Аня? — имя прозвучало на выдохе практически неслышно. А глаза стали странно блестящими, предав хозяйку одинокой слезинкой, медленно поползшей по щеке. Время стало вязким, замедлив свое течение, практически совсем остановившись. Вдох-выдох… Два удара сердца…

И реальность трескается, подобно тонкому ажурному стеклу, рассыпаясь осколками к нашим ногам, освобождая меня. Возвращая меня…

— Мама, — сначала несмелое, а потом прорвавшееся незримой лавиной, — мама, мамочка!

Объятия…сначала нерешительные, но затем все крепче и ближе…родные… И слезы, моря слез, только теперь уже от счастья. Вымывающие все, что мучило нас столько лет, очищая и обновляя. Открывая перед безнадежно слепым все краски горизонта.

Как мы зашли в дом, я даже не заметила. Расположившись в небольшой гостиной, прямо на пушистом светло-кофейного цвета ковре, мы говорили взахлеб, перебивая друг друга, стремясь наверстать все, чего были лишены столько времени. Рассказы о моих поисках переворачивали мою душу, а известие о том, что меня убедили в ее гибели, вызвало новый поток слез у мамы. Она выспрашивала все мелочи о школе, университете и моей обычной жизни, пытаясь разом объять необъятное. Я выясняла все про ее работу, увлечения, жизнь с Егором. Тему отца мы старательно обходили, но в какой-то момент я решила, что надо разобраться раз и навсегда, не возвращаясь больше к этому никогда.

Мы с Андреем (да, это оказалось его настоящее имя) жили в соседних домах, в похожем на этот поселке, клане белых волков. Он рос сыном альфы, красивым и видным парнем, на три года старше меня. У нас были разные компании, наши родители особо не общались, поэтому до определенного времени мы даже не здоровались.

Я всегда была тихой и скромной, не участвуя в сомнительных молодежных развлечениях, предпочитая читать или рисовать в обществе самой себя. Одной близкой подруги, с которой мы сидели за одной партой, мне вполне хватало. Из дома в школу, из школы — домой, никому не было дела до тихой, незаметной девочки, постоянно витающей где-то в собственных мечтах..

Но однажды мои одноклассники решили не очень хорошо пошутить и отобрали мой рюкзак, перекидывая его между собой. Я стояла в стороне, понимая бессмысленность возмущений и попыток отнять свою вещь, ведь была одна, а их трое, и, к тому же, парней. Я уже готова была расплакаться от бессилия, когда властный голос пригвоздил этих шутников к месту.

Не знаю, что его побудило помочь, ведь особым человеколюбием и бескорыстным благородством он никогда не отличался, но тогда…Я была ему безмерно благодарна. Мои обидчики очень убедительно извинялись, вернув рюкзак, и даже донесли его, проводив меня до дома. А Андрей с тех пор стал проявлять ко мне внимание. Мне на тот момент было тринадцать лет…

Постепенно его опека переросла в нечто большее, и мы начали встречаться. К тому времени, как он закончил школу, я уже была уверена, что это настоящая любовь. Которая один раз и на всю жизнь, и плевать, что говорят вокруг.

Он поступил в университет, а я доучивалась в школе. После моего выпускного мы поженились, и я поступила в художественное училище, а Андрей так и продолжил получать высшее образование. Все было хорошо, только я уже тогда ловила себя на мысли, что он слишком властен и непримирим даже по отношению ко мне, не говоря уже о других. Он стремился заработать, стать «элитой» и вращаться в кругах «сильнейших» этого мира. А мне было достаточно нашей квартиры и совершенно неинтересны его новые знакомые…

Мы начали отдаляться друг от друга. Беременность оказалась для меня неожиданной, но такой желанной, что невозможно передать словами. Наконец-то у меня появился тот, кому была нужна только я, и в нашем с тобой маленьком мире царила любовь, а не деньги и власть.

Пропасть между мной и Андреем, несмотря на твое появление, только расширялась, семья становилась простой видимостью, а мы часто ссорились. Сейчас я думаю, что Андрей никогда меня и не любил. Ему нравилось, что я тихая и удобная, никогда не возражала ему, позволяя самоутверждаться за мой счет.