В храме в этот день готовили специальную для этого праздника хаому [31] . Каждый правоверный приносил с собой некоторое количество вина, в общий котел добавляли также приготовленную в храме заготовку хаомы, корицу и шафран и на треть разбавляли родниковой водой. Пропитавшись общей радостью и молитвами, хаома считалась полезной, особенно для стариков и тех, кто испытывал недомогание.

Дома в этот праздник мужчины и женщины подтверждали клятвой свое стремление быть верными друг другу в семейных узах и воспитании детей. Произнося клятву, становились на одно колено (мужчина на левое, женщина на правое), лицом на восток. Затем скрепляли договор действием: откусывали небольшой кусок от свежего хлеба и запивали глотком вина, и только тогда поднимались с колен.

А с восходом солнца натрудившиеся накануне правоверные, сморенные хаомой и ночным весельем, с легким сердцем возвращались в дома, прямиком на свои мягкие лежанки. Назавтра следовало продолжение праздника, а это для многих означало, что можно будет хорошенько выспаться.

В домах в честь Митры горело ровно пять светильников. В эти дни предписывалось употреблять больше сладкого, а вот мясо было под запретом. Тяжелая пища замедляет работу мысли, а дни праздника Митры – это время, когда стоило хорошенько пораскинуть мозгами.

С самого утра на открытых пространствах жгли высокие костры, но прыгать через них как в Новруз запрещалось.

Опытные сладкоголосые женщины соревновались в умении петь, молодые – петь и танцевать. Нередко к ним присоединялись мужчины. И тогда выстраивался большой праздничный веселый хор или хоровод. После домашних застолий и длительных возлияний, ограничивающихся легкой закуской, некоторые старики, как правило, чувствовали себя излишне самоуверенно и начинали всячески подтрунивать над молодежью, вызывая парней на рукопашный бой, а то и немедля сразиться в любимую игру човган [32] .

Это была командная игра, и суть ее заключалась в том, чтобы, сидя в седле, отнять у противника плотный шар – тряпичный или сваленный из шерсти, скатанный из камыша или ивовых прутьев, – а затем загнать его в большие деревянные ворота противника. Шар наездники гоняли при помощи длинной загнутой внизу палки.

Хотя поначалу човган был всего лишь упражнением для развития ловкости у военных, очень скоро игра стала захватывающим развлечением для всех без исключения мужчин, включая царских отпрысков и приближенных. Играли от мала до велика, богатые и неимущие. Безлошадные бедняки устраивали пешие турниры – с палками в руках гонялись за шаром по траве.

Говорят, човган завезли торговцы, побывавшие в Индии, но если и так, то произошло это достаточно давно. Целые поколения местных мужчин выросли на этой игре. Човган был так же неразделим с их жизнью, как конь и горы.

Для богатых родителей она была не чем иным, как мерой силы, ловкости и смекалки подросших наследников. В борьбе юнцам представлялась возможность проявить как свои достоинства, так и недостатки характера, что учитывалось при выборе кандидата на придворную или военную должность.

Особо отличившиеся игроки нередко наделялись разными прозвищами: Ловкач, Смельчак, Хитрец, а то и Лентяй, Косолапый или того хуже – Трус. Даже по прошествии лет, когда заговаривали о ком-то из своих соплеменников, в памяти прежде всплывало его прозвище.

Човган мог опозорить целый род или возвысить даже самого безвестного юношу, если тот смог проявить в игре чудеса смекалки и храбрости. В этой игре не имело значения, из какой семьи был игрок, здесь все были равны.

Однажды в игре между богатыми юнцами и их слугами хозяин, возмущенный исходом игры не в свою пользу, не удержался и огрел палкой противника, своего слугу. Да так, что тот скатился с коня.

Зрители освистали его поведение, а на следующий день впавший в ярость игрок получил предписание от правителя покинуть Газаку – его отправили служить в самый глухой угол государства, и больше никто о нем не слышал.

Как-то за работой Давид и Ашан разговорились.

– В Атропатене много племен, и каждый народ говорит по-своему, – рассказывал хозяин о своей стране. – Но есть языки, которые объединяют людей.

Давид согласно покачал головой.

– Не знал бы ты, к примеру, арамейского, я бы тебе работу не дал. А вообще я кутий и с женой разговариваю только на языке своего племени.