— Мы надеялись на вашу поддержку, Ваше Сиятельство. И голоса в нужных губерниях организовали. И людям объяснили, за кого крестик на предстоящих выборах поставить надо. И вдруг такой афронт. Землицу-то князь к рукам прибрал. И Скорбный Департамент свое слово не сдержал. Пансионат для убогих на деньги города будет строить, наше же подношения забыл и мы больше уже не нужны. При всех раскладах выходит, что подгнивший товар уважаемым людям продали. Нехорошо.

Отсалютовав имениннику, Березин довольно улыбнулся:

— Господа, а с чего вы взяли, что я в этом участвую? И голоса, и поддержка используются для проведения нового пакета законов в Думе, которые дадут вам серьезные налоговые послабления. Это все в силе и уже на следующей неделе я буду выступать перед очередной комиссией с докладом, зачем государству нужны заявленные изменения. Что касается просьбы о скорбном имуществе, так мне всего лишь намекнули, что хорошо бы на эту тему наверху поспрашивать. Узнать, чем на Олимпе дышат, в какую сторону ветер дует. И я это сделал исключительно по доброй памяти, из личного уважения. За что и получил недоброжелателей в секретариате. А еще из-за спешки, с которой некоторые уважаемые купцы пытались чужой участок под себя подмять, серьезную головную боль после окрика с княжеской стороны. Где за мной теперь посматривают и пытаются понять, с чего бы это граф и потомственный дворянин начал вдруг спекуляциями интересоваться. С изрядным ущербом для репутации, надо отметить.

Улыбка пропала и на притихших купцов смотрел уже совсем другой человек: жесткий, хваткий, готовый ради личных интересов порвать глотку любому. Но — время воевать пока не пришло. Поэтому Яков Игнатьевич подозвал официанта и позволил сменить блюдо. Отдав должное ресторанной кухне, удивленно покосился на скисших соседей за столом и спросил:

— А что вы не кушаете? Ведь отменного готовят. Все же у господина Ладищева одни из лучших поваров в округе… Что касается проблемы с портом, то могу предложить лишь одно решение. Которое лично сам бы выбрал… Надо кого-нибудь из молодых в сенатской комиссии привлечь. Кто там сейчас на слуху? Кого журналисты любят? Пусть пошумит про засилье княжеское, про то, что непонятным любимчикам участки раздают, честных купцов при этом задвинув. У Думы в Великом Новгороде отделение есть, вот их и озадачить. Пусть запрос в детинец пошлют, интерес проявят. Если аккуратно все сделать, то князь может и откупиться от лишнего шума. Ему сейчас противопоставление с торговым сообществом абсолютно невыгодно. Так что — попробуйте. Кто там из молодых дарований способен в этом поучаствовать? Кунин недавно выступал с разгромным докладом, на язык боек. Муравкин из инспекционной поездки вернулся, тоже без дела мается. Или хотя бы Голубков, Степан Янкелевич. В светской хронике на первых полосах. В любой кабинет вхож. Очень перспективный политик.

— Мы бы лучше с вами, Ваше Сиятельство. Со старыми и проверенными друзьями как-то спокойнее.

— Со мной — это только окончательно проблему похоронить. Вашими стараниями мне придется из старой столицы отъехать, пока все не уляжется. Иначе и всю работу по законам в нужник спустим… Поэтому — давайте все же наши проблемы разделять. Я в Думе насчет главной заботы постараюсь любые задержки устранить. А с приработком и землицей под новый порт — это уже сами. Кандидатур подходящих — более чем.

Разумеется, Березин не стал объяснять, что хочет чужими руками подставить под удар возможного конкурента. Потому что господин Голубков слишком резво на чужих мозолях танцевать изволил. С таким рвением может и ненужные мысли у спонсоров зародить. Поэтому — пусть в самом деле волну против князя организует. У дурака возможностей для этого много, а чувства самосохранения пока еще не хватает. Не наработал нужных навыков для подковерной борьбы. Не под тех копать вздумал. Так что — журналистов купеческими деньгами простимулирует, запросы подпишет и с трибуны глупостей наговорит. А Мстислав Святославович за это ему мигом мозги вправит. Причем так, что из кандидатов на Думские выборы с треском вылетит. Да еще штрафы будет платить за оскорбление князя и попытку очернить правящую династию.

Главное — оформить все красиво. Наживку купечеству подбросили, нужную кандидатуру назвали. Дальше — сами, с верой в избранность и причастность к высокой политике. Если люди до сих пор не поняли, что не все за деньги покупается, то в голову мозгов уже не добавишь. Аристократия — это не просто большие капиталы. Это еще связи, игра на десятилетия и звериное чувство опасности. Которое позволяет клану выжить при любых пертурбациях. Именно поэтому в торговый круг каждый год пробиваются новые фамилии, а среди титулованных костяк остается незыблемым столетиями. Дураков вырезали в свое время. Выжили хитрейшие и сильнейшие.

И граф снова отсалютовал фужером в центр зала. День рождения — это дело такое, надо про именинника не забывать. Даже если приглашен в качестве свадебного генерала. Пусть порадуется, в семейном кругу и друзьям похвастает, какие люди его поздравляли. Заодно и дела порешал, скоро можно откланяться.

***

Николай Иванович Романов задумчиво кивнул застывшему у двери караулу и вошел в небольшой кабинет, спрятанный в недрах огромного дворца. Малый Малахитовый, если память не изменяет. Место, которое старший из Великих Князей не любил. Слишком неуютно было, будто сами стены давили со всех сторон. Но — брат зачастую работал именно здесь, в одиночестве. И раз уж позвал, то повод наверняка серьезный.

— Что-то стряслось, Иван?

Император Российский в любимом белом френче с расстегнутым стоячим воротником помахал рукой, приглашая за стоявший в углу маленький столик с пыхтящим самоваром и сластями в розеточках. Закончив читать очередной лист, убрал его в папку и поднялся, потянувшись во весь огромный рост.

Иван Второй в свои пятьдесят пять отличался отменным здоровьем, силой и громким голосом, который мог при случае использовать, устраивая разнос нерадивым подчиненным. Коротко постриженные черные волосы и окладистая борода с редкими нитями седых волос — этот образ любили тиражировать на официальных портретах, не забывая тщательно выписать тонкую полоску ветеранского шеврона на левом рукаве. Знак ранения, полученного во время боевой операции. Конечно, оторваться с егерями во время объезда границы от основного отряда было большой глупостью. Как и дурацкое везение — напороться на хунгузов, уходивших с контрабандой на сопредельную территорию. Счастье еще, что первый залп принял на себя передовой дозор, а подмога подоспела очень вовремя. Но будущий император успел принять на себя командование, замещая тяжело раненного командира егерей, да и проявил себя для семнадцати лет очень неплохо, грамотно командуя, прижав ответным огнем противника и сохранив людей. После чего носил нашивку с достоинством, пользуясь заслуженной любовью и уважением среди людей в погонах.